![]()
Территория Покровского мужского монастыря с мемориальным кладбищем "Симбирский некрополь".Первоначально мужской Покровский монастырь назывался Благовещенским по наименованию деревянной церкви со имя Благовещенья Пресвятой Богородицы, построенной с монастырскими зданиями в 1698 г. средствами подъячего Симбирской Приказной палаты Петра Ивановича Муромцева, одного из богатейших симбирских помещиков того времени
В 1720-х годах на средства того же П. И. Муромцева взамен деревянной церкви был возведен каменный Благовещенский собор. К середине XVIII века территория монастыря, преобразованного к тому времени в архирейскую резиденцию образованной в 1832 году Симбирской епархии была застроена каменными и деревянными постройками и окружена каменной оградой общей длиной 266 сажен и высотой в сажень с небольшим.
В конце XVIII века на территории монастыря было открыто кладбище для монашествующих, на котором стали хоронить и наиболее именитых жителей Симбирска. Одними из первых были захоронения строителя собора П.И Муромцева (1728 г.) и его супуги Натальи Семеновны (1730 г). Это кладбище считалось привилегированным, цены за место к концу XIX века достигали 200 рублей, что являлось немалой статьей дохода монастыря.
На территории Покровского монастря были похоронены такие знатные люди как: полковник князь Сергей Алексеевич Трубецкой (4.10.1774 г.), симбирский губернатор князь Сергей Николаевич Хованский (26.03.1817 г.), граф Александр Васильевич Толстой (5.05.1815 г.), граф Василий Андреевич Толстой (8.02.1824 г.), граф Александр Васильевич Толстой (18.01.1839 г.), генерал-лейтенант Николай Дмитриевич Амбразанцев (24.10.1813 г.), генерал-лейтенант Гессен (16.01.1812 г.), генерал от инфантерии Александр Васильевич Обрезков (16.01.1812 г.), генерал-майор, сподвижник А.В. Суворова Петр Никифорович Ивашев (21.11.1838 г.), полковник Филипп Антонович Краевский (27.01.1833 г.), симбирские губернаторы Николай Михайлович Булдаков (11.01.1849 г.) и барон Андрей Петрович Умянцев (7.05.1821 г.), вице-президент Императорской Академии художеств Александр Федорович Лабзин (29.01.1825 г.), губернский предводитель дворянства, ученый-нумизмат и археолог, член Санкт-Петербургской, Парижской, Берлинской и Копенгагенской Академий князь М.П. Баратаев (30.07.1856 г.) и др.
Большинство погребений на кладбище были фамильные, многие из них принадлежали известным в России родам: Ахматовых, князей Баратаевых, Булдаковых, Воейковых, князей Дадиани, Дмитриевых, Долгово-Сабуровых, князей Долгоруких, Ивашевых, Киндяковых, Порошиных, Столыпиных, графов Толстых, князей Трубецких, Тургеневых, князей Ухтомских, князей Хованских, Языковых.
На этом кладбище был похоронен известный в городе блаженный юродивый Андрей Ильич (Огородников), ныне канонизированный Православной церковью.
В 1932 году Покровский монастырь был закрыт, а в 1937 году принято решение и о ликвидации Покровского кладбища, на территории кладбища был разбит парк, надгорбные памятники разбиты, могилы сровнены с землей. Была сохранена только одна могила - директора народных училищ Симбирской губернии, действительного статского советника Ильи Николаевича Ульянова.
В последние годы группа энтузиастов во главе со священником Алексием Скалой установили на территории парка несколько извлеченных из земли уцелевших надгробий - все что осталось от аристократической истории Симбирска. В 2008 г. территория мини-кладбища была обнесена оградой, сделано несколько новых надгробий наболее известных людей, а на часовне Св. Андрея Блаженного установлены памятные доски.
©Однако нас в истории варварского уничтожения Покровского монастыря будет интересовать судьба располагавшегося вокруг Благовещенского храма кладбища, позже именуемом по названию самой обители - Покровским.
Первыми, кто был захоронен на территории монастыря, были его насельники-монахи. Издревле на Руси было принято монашествующую братию не погребать на общественных кладбищах, а предавать земле в самой обители. Сведения о самых первых захоронениях до наших дней не дошли. Самым ранним документированным фактом погребения в Покровском монастыре стало захоронение строителя Благовещенского собора подьячего П.И. Муромцева (1728 г.) и его супруги Н.С. Муромцевой (1730 г.). Согласно завещания, они были погребены в одном из приделов храма - в честь Святителей Московских.
Несомненно, при монастыре хоронили и жителей близлежащих пригородных слобод - во время, когда Благовещенский собор выполнял роль приходского храма (до 1770-х годов).Однако богатых памятников над этими захоронениями не устанавливали, вероятно и постоянного ухода за могилами не было, а поэтому, по прошествии определенного времени, на тех же местах производились вторичные погребения.
С конца 17-го века в Симбирске существовало кладбище при Спасском женском монастыре (ныне территория Областного центра культуры молодежи ), где хоронили знатных и именитых граждан города. При Покровском же монастыре хоронили, кроме вышеуказанных слобожан, исключительно насельников обители и умерших в монастыре работников и послушников.
В 1725 году вышел Указ, который предписывал: "мертвых человеческих телес, кроме знатных персон, внутри городов не погребать, а погребать их в монастырях и приходских церквах вне городов". Таким образом вставал вопрос о переносе места последнего упокоения симбирской знати из центра города (а именно там располагался Спасский монастырь) в иное место.
Таким местом и надлежало стать кладбищу Покровского мужского монастыря, располагавшегося в то время на городской окраине. Но, несмотря на Высочайшее повеление, видимо учитывая законную оговорку о "знатных персонах", немногочисленные захоронения в Спасском монастыре продолжались.
Закрытию Спасского кладбища способствовал Указ 1771 года, вышедший в связи с эпидемией чумы и запрещавший хоронить в черте городов, а также Указ Казанской Духовной Консистории, в подчинении которой в то время находился Симбирск, в 1777 году предписывавший погребать монашествующих и Покровского, и Спасского монастырей на кладбище мужской обители.
Но еще до подписания вышеперечисленных Указов на Покровском кладбище имели место погребения симбирской аристократии ( например, в 1774 году здесь был похоронен полковник князь С.А. Трубецкой).
В 1780 году, в ходе губернской реформы, провинциальный Симбирск становится губернским городом - центром учрежденной тогда Симбирской губернии. Соответственно, появился многочисленный чиновничий аппарат и, естественно, увеличилось и количество именитых погребаемых.
Уже в 1810 году настоятель Покровского монастыря архимандрит Евстафий (скончавшийся в 1812 году и погребенный в обители) писал тогдашнему губернатору князю А.А. Долгорукому: "...со всего Губернского и довольно многолюдного города лучшие умирающие особы похороняются в Симбирском Покровском мною управляемом монастыре. А как пространство сего монастыря весьма малозначительно, от чего внутри его и места для сего уже не достает".
Действительно, монастырское кладбище было весьма небольшим - оно располагалось к северу и востоку от собора и вдоль монастырской стены к юго-востоку от храма. Всего же кладбище занимало одну пятую часть монастырской территории - около 3500 кв. м.
Следовательно, можно сделать вывод, что "заселение" кладбища шло довольно интенсивно. Об этом же свидетельствует и следующий настоятель монастыря архимандрит Порфирий (также погребенный на этом кладбище):"...места и прежде было мало, а ныне еще меньше остается, так что усопших и негде поместить". Вероятно, на Покровском кладбище хоронились представители почти всех дворянских симбирских родов за исключением погребаемых в своих родовых имениях.
Для того, чтобы кладбище продолжало быть привилегированным и оставшиеся свободные места не использовались столь интенсивно, было принято решение повысить плату за места для погребения. Цена одного участка в первой половине 19-го века доходила до 100 рублей серебром, а в конце того же - начале 20-го веков уже приблизилась к 200 рублей. Такое материальное ограничение уменьшило количество продаваемых участков, однако не снизилось число погребений. От чего это происходило?
Дело в том, что на Руси существовала (и существует до сих пор) традиция семейных, фамильных, захоронений. Но, если на элитарных кладбищах Санкт-Петербурга и Москвы была возможность приобретения при том или ином храме целого земельного участка (если на то имелись немалые средства для погребения на нем на протяжении многих десятилетий представителей одного и того же знатного рода, то в Симбирском Покровском монастыре такая возможность отсутствовала из-за недостатка площадей.
Поэтому приобретался участок, который был рассчитан на одно, максимум два захоронения. И именно на этом небольшом участке погребались члены одной аристократической семьи. Для этого существовало, по крайней мере, три варианта. Один из них практикуется до наших дней: первое захоронение совершается на достаточно большой глубине, а последующие подхораниваются в уже существующую могилу. С этой целью на месте предыдущего захоронения копается могила до обнаружения последнего из помещенных здесь гробов (для этого памятник, если он был установлен, отодвигается),делается боковой подкоп рядом, либо же гроб новопреставленного полагается сверху последнего, могила зарывается, а памятник устанавливается на прежнее место.
Однако, так или иначе, могила постоянно вскрывалась, что невольно приводило, по христианской традиции, к осквернению здесь лежащего праха. И, даже если учитывать, что вскрытие могил происходило с заведомо благими намерениями, все же, согласно "Уложения о наказаниях" 1845 года, разрытие могилы каралось десятью-двенадцатью годами каторжных работ, истребление или повреждение надгробных памятников - заключением в тюрьму на срок от четырех до восьми лет (вот бы это Уложение действовало и в 30-х годах нашего века, когда все памятники Покровского кладбища были сметены с лица земли!).Конечно, при вторичных захоронениях эти правила не действовали, однако опасение нарушить христианские традиции было, видимо, достаточно сильно.
И тогда для семейных захоронений начинает использоваться чисто западная традиция фамильных погребений - в склепах. Но на Покровском кладбище появились не сооруженные по католическому и протестантскому образцу стоящие на поверхности земли гробовцы - часовни, а склепы, находящиеся под землей. И таких склепов было два варианта, что подтвердили в последнее время производившиеся на территории кладбища земляные работы.
При первом варианте во время первичного захоронения выкапывалась достаточно глубокая (до трех метров) могильная яма. Ее стенки обкладывались кирпичом на известковом либо цементном растворе, и уже в такую могилу опускали первый гроб. Непосредственно над гробом укладывали деревянную либо лубочную опалубку и заливали известковым раствором. Затем могила засыпалась землей. При необходимости вторичного захоронения земля из обложенной кирпичом ямы убиралась до известкового "потолка" первого погребения, и на него устанавливали новый гроб. Затем поверх него сооружалось перекрытие, и вновь яма закрывалась землей. Таким образом, на одном могильном участке можно было совершить до пяти захоронений, но при этом ни одно из предыдущих не было потревожено.
Во втором случае в земле устраивалась целая "комната", обычно размерами два на два метра и глубиной от двух до двух с половиной метров. Стены и пол такой "комнаты" представляли собой кирпичную кладку, а потолком служило обычно сооружаемое в виде свода перекрытие. Стены, как правило, белили известью. Но иногда размеры таких склепов были и несколько большими.
Захоронения в этом случае совершались следующим образом: первый гроб устанавливали внутри еще открытого склепа в углу и только после этого сооружался свод. Верх свода служил основанием для устанавливаемого на нем памятника. Для последующих погребений в одной из сторон (преимущественно в западной) делали подкоп и частично разбирали стену склепа. Через образовавшееся отверстие в склеп помещали гроб, а затем разобранную стену закладывали вновь кирпичом и подкоп закрывали землей.
Иногда в своде оставляли отверстие приблизительно метр на полтора, через которое и помещали в склеп гробы умерших. В таком случае это отверстие закрывалось плитой намогильного памятника.
Во втором случае, когда устраивались склепы- "комнаты", захоронения осуществлялись в цинковых гробах, вернее - деревянный гроб помещался внутрь цинкового фигурного футляра. Это было необходимо по следующим причинам: во-первых, исходя из того, что гробы не засыпались землей, нужно было соблюдать элементарные нормы санитарии - чтобы предотвратить загрязнение воздуха на кладбище, как тогда говорили, "вредными испарениями" от разлагающихся тел (цинковые гробы обязательно запаивались).Во-вторых, по чисто эстетическим причинам - временной промежуток между захоронениями мог быть достаточно большим и за это время простой деревянный гроб предыдущего погребения мог истлеть, обнажив прах прежде умершего сродника. Как уже было сказано выше, для помещения нового гроба в склеп последний вскрывался и взорам близких могла предстать отнюдь не приятная картина. В цинковом же гробу его содержимое оставалось не потревоженным многие десятилетия, а то и столетия.
Документальные подтверждения таких способов захоронений мы можем найти немало. Достаточно процитировать несколько. В описании погребения Гофмейстера Императорского Двора, члена Государственного Совета В.Н. Поливанова ("Симбирянин",№ 2318 за апрель 1925 г.) находим свидетельство о могиле, обложенной кирпичной кладкой; "Могила В.Н. Поливанова - обложенная внутри кирпичом -рас-положена в непосредственной близости с могилой его покойной матери. Рабочие приступили к сооружению кирпичного свода над могилой под руководством архитектора А.А. Шодэ. По окончании кирпичной кладки могила Поливанова была засыпана землей".
Известно также и описание укрепления стен склепа- "комнаты" известного в Симбирске праведника Блаженного Андрея под новосооружаемый памятник- часовню: "При раскопке могилы земля оказалась настолько пропитанною водой, сверху до свода склепа, что представляла местами грязь..., а самый кирпичный свод склепа до того размяк и разложился от сырости, что буквально обратился в глину. По очищении земли со свода склепа...(он) был разобран. Присутствовавшие увидели обитый фиолетовым бархатом и серебряным позументом гроб, поставленный вплоть к южной стене храма. Для утверждения основания под памятник гроб блаженного пришлось передвинуть на середину могилы...и затем...над гробом был сделан новый свод".(Свящ. И. Никольский "Андрей Ильич Огородников блаженный, симбирский юродивый",Симбирск,1902 год).
Именно таким и увидели склеп блаженного после успешного завершения раскопок, которые проводились с целью обнаружения места погребения старца в 1991 году.
В этом описании следует особое внимание обратить на факт разложения свода склепа. И вот почему.
Одним из источников, в которых были почерпнуты сведения о лицах, погребенных на кладбище Покровского монастыря, стал фонд Великого Князя Николая Михайловича. Именно он задумал собрать материалы о сохранившихся на то время (начало нынешнего века) в России захоронениях именитых и знатных людей, деятелей науки, культуры, а также духовенства и общественных деятелей для издания многотомника "Российский провинциальный некрополь". Благой задумке не суждено было воплотиться в жизнь - помешала сначала Первая Мировая война, а затем и революция. Вышел в свет лишь первый том издания.
Однако в архивах сохранились рапорты духовенства, перечисляющих и описывающих погребения у храмов, при монастырях, на общественных кладбищах и т.д. Сохранились и донесения в Симбирскую Духовную Консисторию о захоронениях в Покровском монастыре.
Так вот, в этих самых донесениях зачастую не упоминаются те могилы, памятники с которых были обнаружены на небольшой глубине под слоем почвы во время пробных раскопок в 1996 году. А ведь рапорта и донесения датированы 1910-1911 годом, то есть тогда, когда о разрушении и уничтожении надгробий не могло быть и речи. Почему же обнаруженные в наши дни памятники не вошли в перепись начала века?
Ответ на этот вопрос кроется именно в тех самых "разложившихся сводах". Под тяжестью памятников ослабевшие своды проламывались и памятники, как в кирпичные колодцы, погружались в склепы и исчезали с поверхности земли. Так, были обнаружены надгробия И.Б. Зимнинского (+1807 г.),И.А. Порошина (+1826 г.),А.М. Валуевой (+1822 г.) и др.
То же самое, очевидно, происходило и с "многослойными", обложенными кирпичом, могилами. Деревянные гробы истлевали, лубочно-известковые прослойки между ними под тяжестью земли и памятников проседали, и надгробия постепенно опускались в могилу.
Для чего столь подробно нужно было останавливаться на вариантах устройства захоронений и описании склепов? Для того, чтобы показать реальную возможность под небольшим слоем почвы отыскать исторические надгробия первой половины 19-го века и восстановить их, создав таким образом Симбирский Покровский некрополь, равному которому по ценности и сохранности памятников не было бы во всем Поволжье. Далее мы убедимся, что и более поздние памятники также можно без особого труда обнаружить и установить на прежних местах.
Для этого вернемся к истории Покровского монастыря. После Октябрьской революции монастырь продолжал действовать. Функционировало и находящееся на его территории кладбище. Однако после 1917 года, а особенно после 1918-го,древнее дворянское кладбище перестало быть сословным. Если до этого здесь погребались исключительно представители симбирской элиты и духовенство, а, за редким исключением, - представители купечества и мещан (захоронения крестьян также, хоть редко, но встречались, что свидетельствовало о зажиточности некоторых представителей этого сословия),то с приходом новой власти здесь нашли место своего упокоения множество, как тогда выражались, разночинцев.
Этому предшествовал подписанный 7 декабря 1918 года декрет Совнаркома "О кладбищах и похоронах", согласно которому все места захоронений и организация похорон переходили в ведение местных советов, а духовные лица от управления кладбищами отстранялись. В частности, декрет гласил: "Для всех граждан устанавливаются одинаковые похороны: деление на разряды, как мест погребения, так и похорон, уничтожаются" (хотя в то же время практически везде захоронения новых властителей России или "жертв борьбы за дело мировой революции" проходили весьма пышно и на самых престижных местах - как например в Москве на Красной площади, в Петрограде - на Марсовом поле, или в том же Симбирске на Венце).На деле же все это не могло не привести к полному развалу складывавшейся десятилетиями системы кладбищенского хозяйства.
В рассматриваемый нами период времени в Симбирске действовало несколько кладбищ. Наибольшее количество захоронений совершалось на городском кладбище (на нынешней улице К. Маркса),на Смоленском кладбище (вниз к Волге от нынешней ул. Карюкина), а также на больничном (при Губернской Земской больнице - ныне 1-я Областная больница).Были также кладбища для различных конфессий и религий: магометанское (в северной части города),еврейское (на Нижней Полевой улице),два единоверческих кладбища (одно - в районе речного порта, второе - за территорией нынешнего военного училища связи), а также лютеранское кладбище. Действовали кладбища при некоторых приходских храмах - Петропавловское и Смоленское на Волжском склоне, Всехсвятское - в районе нынешнего ДК им .Чкалова.
Было также несколько "профессиональных" кладбищ: военное и железнодорожное. На противоположном берегу р. Волги хоронили на Канавском кладбище (при слободе Канаве).Были свои кладбища на Тутях и при Карамзинской колонии для душевнобольных. С 1921 года начало действовать холерное кладбище - для захоронения умерших во время эпидемии этой страшной болезни.
В первые послереволюционные годы неимоверно увеличилась смертность среди жителей города. Голод, тиф, туберкулез и холера сводили в могилу тысячи и тысячи человек. Достаточно сказать, что только в 1920 году в городе с приблизительно пятидесяти пятитысячным населением умерло 3620 человек. Из них на Покровском кладбище было погребено 260 умерших. Всего же с 1918 по 1923 годы здесь захоронено 715 человек, то есть приблизительно половина от всего числа погребенных за двухсотлетнюю историю монастыря.
Совершенно закономерно напрашивается вопрос: каким образом на кладбище, где уже в начале 19-го века мест для погребений практически не было, смогли захоронить столько людей в начале века двадцатого?
Вероятней всего, родственники ранее почивших и погребенных на этом кладбище горожан захоранивались на своих фамильных местах. Площадь же самого кладбища была значительно увеличена. Захоронения совершались и на территории монастырского сада, и среди монастырских построек. Так, во время копания погреба несколько лет назад, жители дома по улице Ульяновской (быв. Сиротской) обнаружили массовое захоронение сравнительно на небольшой глубине. Это место располагается около ста метров ниже по спуску к р. Свияге от дореволюционных границ кладбища. Немаловажная особенность обнаруженного захоронения: гробы находились практически один на одном без соблюдения традиционного православного расположения - ногами на восток. Соответственно, можно судить о том, что в рассматриваемые нами годы случались, особенно в зимнее время, и "братские" (т.е. в одной могильной яме) погребения. Несоблюдение церковных традиций при захоронении свидетельствует о том, что они были произведены уже в те времена, когда это начало считаться ненужным, т.е. уже в годы правления безбожных властей, или наспех.
Этому можно найти подтверждения и в статистических сведениях. Так, лишь за две недели в декабре 1919 года на Покровском кладбище похоронили восемнадцать человек, а на протяжении одиннадцати дней января уже рассматриваемого 1921 года - девятнадцать умерших.
Таким образом, Покровское кладбище должно было занимать фактически территорию всего монастыря. Вероятно, так оно и было.
Исходя из этого, в 1923 году было принято решение о закрытии Покровского кладбища. Однако, одиночные случаи погребения здесь были до 1925 года включительно. Последнее документированное свидетельство о захоронении на Покровском кладбище датируется именно этим годом - состоялись похороны Каролины Карловны Метт (1854-1925),супруги известного в Симбирске врача С.Г. Метт. Она была погребена рядом со своей малолетней внучкой, умершей в 1921 году.
В 1928 году кладбище монастыря было изъято у общины верующих и передано в Горкомунотдел. Таким образом, Церковь перестала контролировать и поддерживать порядок на кладбище, а на территории монастыря появился большой участок, находящийся в ведении светских властей. Через четыре года, в 1932 году, решением Президиума горсовета Покровский монастырь был закрыт. Все имущество и утварь Благовещенского собора и самой обители, оставшиеся после насильственного изъятия ценностей у Церкви на рубеже 20-х годов под предлогом помощи голодающим, было отобрано и разграблено. Обитель опустела. Если здания монастыря кое-как использовались новой властью, то храм постепенно приходил в запустение. На фотографии 30-х годов видно во что превратился когда-то один из красивейших каменных соборов Симбирска. Исполнялись слова библейского пророчества: "На месте святом будет мерзость и запустение".
Незавидная судьба постигла и само Покровское кладбище. Началось повальное разграбление склепов и усыпальниц. Памятники рушились и разбивались. Во вскрытых склепах дети, воспитанные уже "по-новому, по коммунистически", устраивали игры, выбрасывая на поверхность кости и черепа своих предков.
Спустя лишь двенадцать лет после последнего захоронения, в 1937 году горисполком издает постановление о ликвидации закрытого Покровского кладбища с расчисткой территории от остатков надгробий и разбивкой здесь парка.
Теперь на очередь фактам приходят размышления и предположения. Если в столичных городах - Москве и Ленинграде - хоть как-то старались сберечь исторические надгробия и могилы видных деятелей истории, науки и культуры, перенося их на создаваемые исторические некрополи, то ничего подобного в Ульяновске не производилось. Исключение представляла лишь могила И.Н. Ульянова, отца В.И. Ульянова (Ленина), для которой на Покровском кладбище была создана специальная площадка и снесены все находившиеся на ней памятники.
Мне не довелось видеть документов, свидетельствующих о перевозке памятников с Покровского кладбища в другие места или "переработки" их на "хозяйственные" нужды. Если старые, дореволюционные, памятники из мрамора и гранита на кладбищах других городов (например, на Арском кладбище в Казани) использовались вторично, для чего прежние надписи сбивали, высекали новые и устанавливали памятник на свежих могилах (дико выглядят старинные памятники-часовенки черного мрамора на могилах партийных деятелей), то на городском кладбище Ульяновска такого не увидишь.
Даже если предположить, что незначительная часть памятников все же была либо полностью разрушена, либо увезена с Покровского кладбища в неизвестном направлении, все же можно смело утверждать, что основная их часть находится до сих пор на территории некрополя.
Однако сейчас их не видно. Закономерный вопрос - куда же они могли деться? Попробую вкратце ответить на него.
Для "расчистки" территории под парк были снесены не только "лишние" здания монастыря, но и сам Благовещенский собор, к тому времени совсем обветшавший из-за отсутствия ухода и постепенного варварского разрушения. Целые кирпичи были вывезены для строительных нужд, а их обломки и горы щебня вперемешку с известью и строительным мусором далеко не украшали будущий парк. Раскопки последних лет на территории монастыря наглядно показали способы "расчистки".
Склепы вскрывались, для чего обрушивался внутрь их свод, туда же сталкивался памятник и в образовавшуюся яму ссыпали остатки разрушенного храма. Таким образом, достигался двойной эффект: и мусор, и намогильные памятники исчезали с поверхности земли. В основном, памятники находятся внутри "своих" склепов. Можно, разумеется, допустить, что в случаях, если под памятником не было склепа, то он сталкивался в находящуюся поблизости изуродованную могильную яму.
Кроме того, многие вросшие в землю или опрокинутые надгробия просто засыпали землей, которую на кладбище завозили в больших количествах. Поэтому и сейчас в некоторых местах торчат из грунта части гранитных и мраморных плит.
Однако, поставленная цель была достигнута. На месте единственной в Симбирске (Ульяновске) мужской обители красовался к концу 30-х - началу 40-х годов новонасаженный сквер. И лишь одна могила отца "вождя всего прогрессивного человечества" напоминала о существовавших здесь раньше монастыре и древнейшем симбирском погосте.
Таким образом, из истории нашего города была изглажена память о многих и многих его жителях, внесших значительный вклад в становление Симбирска и его историю. Нет сегодня могил симбирских губернаторов: графа А.В. Толстого, князя С.Н. Хованского, барона А.П. Умянцева, Н.М. Булдакова, губернских предводителей дворянства И.А. Порошина, князя М.П. Баратаева, героя Отечественной войны 1812 года П.И. Юрлова, М.М. Наумова, В.Н. Поливанова. Исчезли фамильные погребения тех, кто принадлежал к известным всей России родам: Ахматовых, князей Баратаевых, Булдаковых, Воейковых, князей Дадиани, Дмитриевых, Долгово-Сабуровых, князей Долгоруких, Ивашевых, Киндяковых, Порошиных, Столыпиных, графов Толстых, князей Трубецких, Тургеневых, князей Ухтомских, князей Хованских, Языковых.
Вместе с утерей мест их последнего упокоения постепенно теряется память об этих людях, а значит прерывается связь времен. Хорошо осознавая это, а также учитывая и свою частичную вину за нравственное состояние предшествующих нам поколений безбожных воителей и разрушителей святынь, испытывая материнскую любовь к своим почившим чадам, сегодня Православная Церковь пытается воздать им долг памяти и участвовать в возрождении нашей поруганной истории и культуры.
В 1991 году под эгидой и при непосредственном участии Церкви впервые были произведены раскопки на территории Покровского монастыря. Тогда же была обнаружена и воссоздана могила местнопочитаемого блаженного старца Андрея, исследован и описан фундамент Благовещенского собора.
В 1994 году на средства Спасо- Вознесенского прихода начато строительство часовни-памятника на бывшей территории монастыря в память о всех здесь погребенных симбирянах.
В 1995 году, учитывая разборку и перевозку в Ульяновск деревянного храма из с. Знаменское (Карамзинка) и опасность того, что могила старшего брата историографа Государства Российского Н.М. Карамзина - В.М. Карамзина, расположенная в непосредственной близости от храма, в ныне опустевшем селе может окончательно исчезнуть, приход решил сохранить ее для потомков. Была организована археологическая экспедиция, в ходе которой был обнаружен и расчищен семейный склеп Карамзиных, разобранный и превращенный в мусорную яму в 40-х годах нашего столетия. Останки В.М. Карамзина и его дочери О.В. Ниротморцевой были перезахоронены на бывшем Покровском кладбище - в сквере им. И.Н. Ульянова. Над могилой был восстановлен обнаруженный и собранный по частям памятник.
В 1996 году приходом были предприняты пробные раскопки с целью выявления надгробий в указанном сквере. На небольшой глубине были обнаружены и установлены на поверхности земли надгробия Порошиных и Бычковых, Л.А. Поливановой, А.М. Валуевой(урожденной Языковой),П.И. и Е.Е. Юрловых, Е.А. Хлебниковой (урожд. княжны Дадиани).При раскопках особой внимание обращалось на недопустимость вскрытия самих захоронений.
Своими работами мы хотели показать реальность возрождения исторического Покровского некрополя и предложили свои силы для осуществления этой благородной и столь необходимой для нашего города работы. Надеюсь, что придет время, когда это место станет центром паломничества ульяновцев и туристов со всей России и зарубежья, а наш город сможет по достоинству гордиться своей многовековой историей.
Сегодня же перед вами книга с перечислением имен погребенных на кладбище Покровского мужского монастыря симбирян, чей прах незримо скрывает на своей территории ульяновский сквер им. И.Н. Ульянова.
, решил запечатлеть перезахоронение Айыы ойууна – останков великого шамана Эргиса в Хангаласском улусе. Сначала киногруппа не нашла арангас. Затем две ночи подряд кинорежиссер видел тень, надвигающуюся на детскую кроватку сына и звук колокольчиков. Но и тут он не сделал выводов. Наконец, когда киногруппа добралась до арангаса, все услышали ржанье, хотя никаких жеребцов поблизости не было. Затем увидели огромного орла в небе, каких не бывает в природе. В конце концов, на поляну обрушился сильнейший вихрь со снегом. И вся обстановка говорила о том, что в этой местности происходит что-то мистически-ужасное. Люди спаслась бегством, и на этом общение киногруппы с великим шаманом закончилось. Ну, не хотят шаманы привлечения публичного внимания к местам своего упокоения.
