Древние некрополи Сергиева Посада

Исследование монастырских некрополей дает дополнительные факты для изучения хозяйственной истории монашеских обителей, позволяет уточнить пути складывания художественных коллекций и книжных собраний монастырей, проследить складывание монашеского делопроизводства и провести изучение синодиков, кормовых и вкладных книг.
Более полная, по сравнению с городскими и сельскими кладбищами, сохранность монастырских надгробных памятников и связанных с погребениями документов, дают возможность проследить наличие или отсутствие изменений в социальном составе погребенных, эволюцию форм, орнамента и надписей памятников некрополей на значительном промежутке времени.
Судьба монастырских некрополей, их могил и памятников показывает отношение насельников обителей и общества в целом к сохранению памяти об ушедших в мир иной.
В настоящей работе дан обзор развития некрополя Троице-Сергиевой лавры от времени первого погребения на ее территории и до последнего захоронения, т.е. с конца XIV до конца XX в. До настоящего времени Троицкий некрополь не был предметом специального системного исследования. В то же время различным перечням погребенных в земле обители лицам, спискам надписей с надгробий, описаниям памятников некрополя, анализу его отдельных источников и изучению некоторых вопросов, связанных с особенностями топографии некрополя, посвящено значительное количество литературы.

В отдельных публикациях, посвященных истории обители, даны неполные перечни погребенных в монастыре лиц. Характерной особенностью этих публикаций является включение в состав похороненных в лаврской земле имен тех, кто, по мнению составителей перечней, должны были быть погребенными в монастыре.
В ходе земляных работ XIX - начала XXI в. на территории лавры на настоящее время выявлено около 300 надгробных плит и их фрагментов. Этим находкам были посвящены как краткие сообщения, так и аналитические статьи.
Находки плит и их исследование позволили получить представление о том, как выглядят средневековые памятники лаврского некрополя, выявить разнообразие их форм и орнамента, познакомиться с подлинным содержанием надгробных надписей. Находки погребений показали, что некрополь лавры представляет собой многоярусное кладбище.
Одновременно с изучением сотрудниками музея новонайденных памятников другими исследователями были предприняты попытки определить судьбу отдельных погребений и выявить погребальные обычаи, бытовавшие в Троицком монастыре в конце XIV - начале XVII в. Данные работы показали, что формирование Троицкого некрополя зависело от традиций предыдущих столетий, а также в определенной степени от решений государственной власти. В то же время в монастыре были развиты собственные традиции погребений.
Находки значительного числа плит с именами, которые не упоминаются в каких-либо письменных источниках, явились причиной обращения к анализу Списка надгробных памятников 1630-х гг., Вкладных книг 1638/39 и 1672/73 гг., Списка погребенных 1880 г. и Списка надгробий 1927 г. как документов, содержащих значительную по объему информацию о некрополе лавры.
Обобщая результаты исследования некрополя Троице- Сергиевой лавры с конца XVIII в. по начало XXI в., отметим, что получены определенные результаты в исследовании его топографии, анализе форм и надписей надгробных памятников, изучении представительности ряда документов как источников по истории некрополя. Находки надгробных плит и анализ документов показали, что на сегодняшний день отсутствует относительно полный список погребенных, без которого невозможно изучение истории некрополя. Еще одним итогом проделанной работы явилось понимание того, что на основе сохранившихся документов и надгробных плит невозможно составить полный список погребенных, поскольку часть из них была погребена без надгробий. Опубликованные труды заложили основу для комплексного исследования истории троицкого некрополя.
Обзор развития некрополя дается через выявление особенностей территориального распространения погребений, анализ состава погребенных, рассмотрение порядка погребения умерших, а также наблюдение за изменением форм надгробных памятников, анализ состава надгробных надписей и выяснение судьбы троицких могил и их памятников.
В основу работы были положены несколько групп источников. Самую значительную группу источников представляют надписи с надгробных памятников и памятных досок, дошедшие до наших дней в качестве записей XVII - XX вв., а также списанные с находок XIX - начала XXI в. Они содержат, в основном, имена погребенных и время их кончины. Вторую группу источников составляют троицкие вкладные книги XVII в., документы хозяйственного архива лавры, клировые ведомости приходских храмов Сергиевского посада XIX - начала XX в., церковные некрологи и памятные статьи. В них содержатся сведения о том, кто и когда был погребен в Троице-Сергиевом монастыре и за какой вклад. Третью группу источников представляют собой жития XV в., летописи XV - XVII вв., кормовые книги XVI в., описи Троице- Сергиева монастыря 1641-1643 гг. и 1701 г., завещания и данные грамоты XVI в., надписи на иконах XVI в. судебные дела XVII в. Сведения из этих документов содержат светское или монашеское имя, или же и светское и монашеское имя, чин, звание, бывшее или настоящее служебное положение погребенного, указание на время погребения, указание на существование его могилы. Четвертую группу источников, свидетельствующих о судьбе могил погребенных и установленных на них памятниках, составляют документы и публикации, посвященные обзору деятельности лавры и возникшему на основе ее историко-художественных ценностей музея, описанию памятников монастыря, а также визуальные наблюдения автора работы за земляными работами, зафиксированные в неопубликованных рабочих записях.
Вышеперечисленные источники содержат сведения об определенном числе погребенных в Троицком монастыре с конца XIV в. до конца XX в., перечень сохранившихся на время составления того или иного документа или выявленных ко времени той или иной публикации надгробных памятников, их состояния и степени сохранности, местонахождения и степени сохранности погребений на отдельных участках южной и центральной частях лавры. Используемые материалы позволяют составить относительно полный на настоящее время список погребенных, проследить в общих чертах территориальное развитие некрополя и стратиграфию его погребений.
Троицкий монастырь был основан в начале 1340-х гг. на южной оконечности холма, омываемой с запада и юга речкой Кончурой. Своеобразие рельефа местности сказалось на складывании составных частей архитектурного ансамбля монастыря и территориального распространения некрополя. Первые жилые кельи появились в юго-западном углу обители. Здесь же был устроен первый вход в монастырь. В XV в. жилые кельи ставились вдоль южного склона холма. В следующем столетии они стали строиться вдоль восточной стены монастыря. Выше по речке, вдоль западного склона, стал со временем складываться комплекс хозяйственных келий. В северо-западном углу в XV в. были поставлены кирпичные поварня и трапезная. В том же столетии и позже вдоль северной стены монастыря ставились различные мастерские и житницы. Во втором десятилетии XVI в. главный вход в монастырь, существующий по настоящее время, был устроен с восточной стороны. Первый Троицкий храм, предположительно, был поставлен на месте современной Духовской церкви. В середине XVI в. вокруг монастырских построек были возведены кирпичные стены и башни, что положило предел территориальному развитию обители. Тем не менее, вплоть до секуляризации церковных земель в 1764 г. в монастыре продолжало увеличиваться количество различных построек, возводимых чаще всего по указам правящих лиц и по желаниям вкладчиков. Лишь с переходом на новые формы хозяйствования во второй половине XVIII в. лаврские власти перешли к самостоятельному и продуманному использованию монастырской территории. Этой политике в определенной степени помешали сначала организация в обители семинарии в 1742 г., а затем перевод в 1814 г. из Москвы духовной академии. Этими учебными заведениями была занята территория монастыря, протянувшаяся от середины восточной крепостной стены до Уточьей башни в северо- восточном углу и вдоль северной стены до Каличьей башни вблизи северо-западного угла.
Первым на территории обители, возможно, в нарушение существовавших правил, был погребен основатель монастыря преподобный Сергий Радонежский. Его могила располагалась, вероятно, недалеко от кельи, на месте будущего каменного Троицкого собора 1420-х гг. В XV в. собор был местом, вокруг которого хоронили представителей церковных и монастырских властей и московских дьяков. Не позже XVI в. погребения, судя по находкам плит, стали производить по всей территории современной южной половины обители. В XIX в. в северной части лавры появились Смоленское кладбище, располагавшееся около одноименного храма, и Академическое кладбище, примыкавшее к первому с востока. Основными местами погребений в XIX - начале XX в. были территории к востоку от Успенского собора и к северу от Смоленской церкви. Таким образом, к началу смены политического строя осенью 1917 г. некрополем были заняты южная половина лавры и ее северо-западный угол. В 1919 г. монастырь был закрыт по решению местных властей и вновь стал действовать в 1946 г. С этого времени погребения на его территории стали осуществляться в виде исключения.
На настоящее время выявлено около 1200 имен погребенных. Данная цифра, на наш взгляд, составляет примерно две трети от возможного количества похороненных в обители. Выявленные в ходе земляных работ второй половины XIX - начала XXI в. погребения показали, что южная часть Троицкого некрополя представляет собой многоуровневое кладбище. На этой части монастыря захоронения располагаются, как минимум, в 4 слоя. Погребения 1-го и 2-го слоя, которые можно отнести, в целом, к XV - XVI вв., не имеют надгробных плит, являющихся основным источником имен тех, кто был похоронен в монастырской земле.
Из похороненных в монастыре около двух третей были лицами мужского пола и чуть более одной трети лицами женского пола. Свыше 70% от общего числа погребенных являлись светскими лицами. Около 100 человек из тех, кто был похоронен в средние века, перед кончиной приняли монашеский постриг. На их надгробиях наряду со светскими именами отмечен их монашеский чин. В новое время пострижение в монашеских чин накануне смертного часа сошло на нет. Свыше 200 погребенных, что составляет примерно 18% от их общего числа, окончили свои дни иноками, часть из них являлась Троицкими насельниками.
Из общего числа погребенных свыше 200 человек, т.е. около 18%, являлись представителями титулованной знати. В средние века в монастыре были похоронены свыше 170 представителей княжеских родов, в XVIII - начала XX в. - свыше 40 представителей княжеских и графских родов. Больше всего в XV - начала XX в. было погребено потомков черниговских Рюриковичей - 43 человека, и потомков литовских Гедиминовичей - 42 человека. Самая многочисленная группа погребенных (свыше 70%) представлена нетитулованными средними и мелкими землевладельцами и дворянами-чиновниками IV - VIII классов Табели о рангах и их родственниками. Таким образом, монастырский погост более чем на 90%, состоит из представителей титулованных и нетитулованных землевладельцев и чиновников, происходивших из дворян или выслуживших дворянское звание. Остальная часть погребенных представлена крестьянами окрестных сел и деревень, монастырскими слугами, чиновниками недворянского происхождения, купцами и почетными гражданами разных городов.
Среди погребенных в лавре числятся, в частности, 9 святых, 2 патриарха советского времени, царское семейство Годуновых, 1 генералиссимус, 1 академик.
До настоящего времени не сохранилось сведений о том, как происходил процесс погребения в монастыре. Из документов известно, что в средние века умерших привозили зимой на санях, а в другое время года на возках. Возки, сани и гробы были покрыты тканями, которые обычно давались в качестве вклада монастырю. На гробах поверх тканей нередко ставились иконы, которые также передавали монастырю. Часто вместе с иконами, надгробными тканями и возками монастырю передавались лошади из возков и саней, на которых привозили умерших. В новое время обители передавали при погребении вклады в виде тканей и икон. Обязательным условием захоронения на территории лавры был в средние века вклад различными по составу и цене вещами, деньгами, в неоговоренной заранее сумме, или вещами и деньгами. В новое время родственники погребаемого должны были заплатить установленную лаврскими властями сумму.
Находки погребений последних 5 лет показали, что в средние века усопших хоронили обычно в деревянных колодах с тесаной крышкой. В ряде колод обнаружены елейницы в виде глиняных чашечек. В нескольких погребениях XVII в. под черепами погребенных были найдены кирпичи, а в одной из колод под черепом лежал изразец с изображением единорога. В очень редких случаях погребали в саркофагах и каменных гробах. Не позже XIX в. умерших стали хоронить в деревянных, иногда деревянных и цинковых гробах, которые устанавливались в кирпичных склепах.
Согласно имеющимся на сегодняшний день сведениям могилы тех, кого похоронили в монастыре до последней трети XV в., не были выделены каким-либо образом. С 1470-х гг. на могилах стали появляться белокаменные плиты. В настоящее время самым древним памятником некрополя Троице-Сергиевой лавры является плита с могилы боярина Михаила, в иноках Мисаила, Плещеева († не позже 1474 г.).
Первые плиты были длиной до 180 см, шириной в верхней части до 60 см, толщиной от 9 до 15 см. Основным назначением плит конца XV - начала XVI в., несомненно, было отметить место погребения того или иного лица среди прочих могильных холмиков.
К концу XVI в. плиты превратились в массивные надгробия со сложной орнаментикой. Их толщина колебалась от 45 до 75 см. Назначение подобных плит заключалось уже в том, чтобы выделить могилу того или иного лица среди большого количества погребений с надгробными плитами.
В XVII в. наряду с использованием плит, схожих своими размерами с плитами второй половины XVI в., получила свое дальнейшее развитие тенденция к превращению плит в усеченные пирамиды. Нехватка мест на кладбищах монастыря к концу столетия привела к тому, что с середины XVII в. подобные плиты стали разделять на отдельные блоки, на торцах которых затем вырезались надписи. Их примерные размеры: высота - до 60, ширина - до 80, толщина - до 30 см. В начале XVII в. в монастыре стали использовать памятные доски, которые крепились к стенам зданий или вделывались в них. В XVIII в. использовались, как правило, памятные доски. В XIX в. вновь появились надгробные памятники. Они вырезались из камней различных пород и цветов. По форме преобладали памятники в виде гробницы, обелиска без верхней части, в виде плиты с обелиском, примыкающим к одному из ее торцов. Непременной частью этих памятников был 4-конечный крест. В отдельных случаях памятники изготавливались из металла.
В средние века могилы тех, кто не мог сам (или его родичи) заказать надгробную плиту, оставались безымянными. Их местонахождение не фиксировалось в каких-либо документах, поэтому о таких могилах через какое-то время забывали и, судя по находкам колод с останками, нередко устраивали на их месте новую могилу. Не позже XIX в. могилы тех, кто не имел средств заказать памятник, отмечались деревянными крестами, на которых писалась или вырезалась надпись с именем погребенного и годами его жизни.
Надписи на надгробных памятниках во все века делались для того, чтобы сообщить о том, кто лежит под данным памятником. В то же время содержание надгробных надписей не оставалось неизменным. До наших дней сохранилось в полном или неполном виде около 600 подобных надписей, вырезанных на памятниках XV - XX вв. 180 из них относятся к последней трети XV - XII в., 26 - к XVIII в. и около 400 - конец XIX - XX вв.
Для XV - XVIII вв. типична надпись, составленная по следующей схеме: такого-то года, месяца, дня, на память такого-то святого «преставися раб Божий» такого-то социального положения, с таким-то именем, отчеством и фамилией. Судя по тому, в каком порядке распределены составные части надписи, для людей данных веков было очень важно сообщить, что данное лицо в такое-то время отошло в мир иной.
В то же время в XVIII в. появились надписи с формуляром, в состав которого входили: указание на место кончины («здесь»; «на сем месте»), действие («погребен»), положение в обществе, которое занимал покойный, имя, отчество, фамилия погребенного, время преставления (год, месяц, день), возраст. Таким образом, в XVIII в. в отдельных случаях факт перехода человека в мир иной перестал иметь определяющее значение. Главным оказалось отметить, где он погребен.
В XIX - XX вв. около 40% надгробных надписей начинаются с указания на место погребения. Несколько менее 40% начинаются с характеристики почившего («младенец», «дочь коллежского советника девица», «архимандрит», «студент», «иеромонах», «генерал-майор», «губернатор». Далее следуют имя, отчество, фамилия, время рождения и время кончины и указание на возраст. Из остальных примерно 20% надписей большинство имеют следующий формуляр: имя, отчество, фамилия, указание на время рождения и время кончины, т.е. такой же набор сведений, который в несколько иной форме встречаются на современных надгробных памятниках. Таким образом, в XIX - XX вв. использовались три вида надписей на памятниках, из которых в менее, чем пятой части, главным являлось указание на человека без каких- либо характеристик. «Се, человек», а остальное не имеет перед Богом какого-либо значения.
Если попытаться определить общую эволюцию надгробных надписей XV - XX вв., взяв за основу те из них, чьи формуляры преобладали количественно, то получим следующую линию развития: от времени преставления человека к месту его погребения. Несомненно, на подобной эволюции сказались какие-то изменения во взглядах общества на покойных, а, возможно, и на сам факт смерти.
Относительно сохранности могил и памятников на территории лавры следует отметить, что Троицкие иноки не находили нужным заниматься этими проблемами. Монастырь за вклад или определенную сумму денег предоставлял место для погребения, а забота о могилах и памятниках ложилась на плечи родственников. При отсутствии последних памятники со временем утопали в земле или разрушались. Например, в упоминавшимся выше Списке надгробий 1630-х гг. отмечены 74 вросших в землю памятника и 48 надгробий, на которых не удалось прочесть имен. Среди них были указаны, в частности, надгробия князей Воротынских, Глинских, Пронских, Бахтеяровых и Приимковых- Ростовских. В то же время монастырь вместе с государственной властью стремился сохранить или погребение, или место погребения святых и царствовавших лиц и их родственников. В XV в. над могилой преподобного Сергия Радонежского на средства удельных князей был возведен белокаменный Троицкий собор. В XVI в. над могилой канонизированного игумена Никона Радонежского был построен одноименный храм, а над могилой местночтимого святого архиепископа Сера пиона возвели палатку. В XVII в. палатка была возведена над почитаемым в монастыре Максимом Греком. В XVIII в. построили храм над предполагаемым местом погребения преподобного Михея, келейника преподобного Сергия Радонежского, и палаткой были выделены могилы царя Бориса Годунова и его семьи.
В то же время, как показали земляные работы последних лет, южная треть Успенского собора, которого стали возводить в 1559 г., стоит на могилах, XV в. и первой половины XVI в. В первые десятилетия XVII в. на могилах у юго-западного угла Сошественской (современной Духовской церкви) была поставлена многоярусная колокольница. В 1686 г. на месте южной линии братских келий началось строительство Сергиевского храма и трапезных палат. Проводимый в настоящее время ремонт подклета этих зданий, показал, что их северная треть большой трапезной и северная и западная галереи стоят на могилах, как минимум, XVI - XVII вв. В подклете большой трапезной и под северной галереей помимо колод с останками были обнаружены надгробные плиты XVI в. Еще ранее в стене галереи при понижении уровня земли вокруг Михеевской церкви была расчищена плита первой половины XVII в. Кроме того, при обследовании помещений подклета большой трапезной было обнаружено, что между фундаментами и стенами ее северных помещений проходит пояс из белокаменных блоков, на которых видны фрагменты орнаментов, характерные для надгробных плит второй половины XVI - начала XVII в. Примерный подсчет показал, что на данный пояс было использовано около 100 надгробий. На могилах стоит Михеевская церковь, возведенная в 1734 г. Фрагменты плит XVII в. были обнаружены в цоколе современной колокольни, строительство которой было начато в 1739 г.
В XIX в. надгробные памятники с забытых могил неоднократно убирались за пределы территории лавры. В первые десятилетия советской власти на основе существовавших в то время положений руководство Сергиевского музея (современный Сергиево-Посадский музей- заповедник) провело распродажу памятников и оград с заброшенных могил. В 1920-е и 1930-е гг. отдельные здания бывшей лавры были отданы под жилье наиболее бедным горожанам. Часть памятников было уничтожена в результате бытового варварства. Еще часть памятников была украдена и продана в голодные послевоенные годы.
В настоящее время на территории лавры располагаются 25 памятников XVII - XX вв. и 32 памятника XVI - XX вв. внутри храмов, в Серапионовой палатке и в подклете притвора Троицкого собора. В фондах Сергиево-Посадского музея-заповедника хранится около 250 надгробий и их фрагментов XV - XVIII вв.
Подводя итог, отметим, что некрополь Троице-Сергиевой лавры - это примерно 3,5 тысяч человек, погребенных на южной половине современной территории лавры, как минимум, в 4 слоя, и в ее северо- западном углу в 1 слой.
Это различного рода письменные источники и обнаруженные во время земляных работ надгробные памятники, которые содержат имена около 1200 погребенных.
Некрополь возник в связи с погребением на территории монастыря его основателя преподобного Сергия Радонежского, развивался первоначально на основе захоронений рядом с Троицким собором представителей церковных, монастырских и светских властей. В целом среди погребенных преобладают светские лица мужского пола дворянского происхождения.
Особенностью его территориального развития в средние века явилось стремление вкладчиков и их родственников быть погребенными как можно ближе к Троицкому собору. В новое время основные места погребений переместились к востоку от Успенского собора и к северу от Смоленского храма, поставленного в северо-западном углу монастыря.
Это надгробные памятники, которые в средние века изготавливались только из белого камня, а в новое время стали делаться из различных пород камней и других материалов. Их форма стала меняться с XVII в.
Это надписи на памятниках, которые в средние века указывали прежде всего на время и на факт преставления погребенного, а в новое время, в основном, на место и факт погребения.
Это определенное отношение насельников монастыря к погребениям и их памятникам как к вторжению внешнего мира в жизнь обители, что сказалось в отсутствии какой-либо заботы о могилах и надгробным плитам. Подобное отношение выразилось, в частности, к застройке части территории некрополя различными зданиями. Примерно такое же небрежное отношение к могилам и памятникам было характерно и для советских властей различного уровня и организаций.
Это небольшое количество уцелевших и обнаруженных во время земляных работ надгробных памятников и могил. Значительная часть вынутых из земли памятников хранится в музее-заповеднике, что делает доступным их исследование.

Некрополь Троице-Сергиева монастыря, один из древнейших в Московской земле, ведет свое начало с конца XIV в. В коллекции Сергиево-Посадского музея-заповедника насчитывается более 275 белокаменных плит и их фрагментов. Первой изучать древние надписи-граффити на надгробиях монастыря начала еще в 1950-х годах Т.В. Николаева. При проведении земляных работ в Троице-Сергиевой Лавре в 1999–2002 гг. экспедицией Сергиево-Посадского музея-заповедника было зафиксировано 81 новое средневековое надгробие. Среди них найдены новые плиты XVI–XVII вв. с граффити (всего на сегодняшний день их известно 28).
Классическое определение граффити – это надписи или отдельные знаки, прочерченные простым инструментом быстро, а следовательно, неглубоко. По облику они близки к скорописи. Однако не все зафиксированные нами надписи-граффити одинаковы по особенностям начертания и по назначению.
Первую группу классических граффити образуют: погребальные надписи или их части, сделанные на скорую руку, и пометки мастеров (для кого предназначена плита, дата (или число) смерти, авторский знак). Здесь выделяются:
1) погребальные надписи: на надгробиях Фетиньи 1513 г., младенца-княжны Прасковьи Воротынской 1522 г., Власа Софронова 1530 г. Отметим, что, кроме плиты младенца княжеского происхождения, две надписи сделаны на плитах людей явно незнатных;
2) части погребальной надписи: на надгробии второй половины XVI в., надпись в нижней части плиты о «занятом месте», включавшая имя «МИХАИЛ», также нанесенная в технике граффито. На верхней части надгробия середины XVI в. вместо надписи вразброс вертикально и горизонтально процарапаны отдельные буквы;
3) пометки мастеров на боковых гранях с именами покойных или датами смерти (фиксируются на шести плитах): на части надгробия начала XVI в., на которой была прочерчена фамилия «ПРОНСКОИ», на части надгробия неизвестного с надписью «В ЛЕТО 7... ПОЛ...»; на надгробиях И.Ф. и Ф.Г. Плещеевых-Очиных (отца и сына) 1560 г.: надписи «НА ФЕДОРА» и «НА ИВАНА», на надгробии Нелюбовой (инокини Ефросиньи) 1578 г. – надпись «НЕЛЮБОВА», на надгробии первой половины XVI в. – часть надписи: ... НА АНДРЕЕВИЧА] РОСТОВСКОГО, на надгробии И.Д.Воронцова 1572 г. надпись: [И]ВАНЪ ДИМИТРЕЕВИ4 [В]ОРОнЦОВЪ.
Смысл нанесения пометок был, очевидно, таков: белокаменные плиты предлагались на продажу отесанные и орнаментированные, и, когда надгробие покупалось и принимался заказ на надпись, оно помечалось именем покойного или знаком мастера;
4) шифрованные знаки мастеров (тоже на боковых сторонах): на надгробии Ф.Ф. Юхнова 1585 г. у правого верхнего угла три знака: (по-видимому, личный знак мастера-камнерезца), на надгробии Ф.В. Яновой (Львовой) 1651 г. между арочками орнамента – косой крестик, в надписи на плите казначея Калинника 1664 г. между датой года и названием месяца – маленькая буква «фита» (возможно, цифра 9).
Вторая группа – надписи по начертанию, близкие к граффити, но прочерченные глубоко. Например, надгробие неизвестного начала XVI в., в нижней части которого читается: «ХРИСА». На плите С.И. Угримова-Заболоцкого 1512 г. часть погребальной надписи: дата (год, месяц и число) сначала прорезана мелкими неглубокими буквами высотой 3 см, а затем выполнена еще раз, но уже глубокими буквами высотой 5,5 см. На надгробии Анны Плещеевой 1603 г. встречена оставшаяся разметка-граффити, которая наносилась перед резанием надписи, когда мастер значительно ее сократил, и последняя строка разметки осталась непокрытой надписью.
К третьей группе мы относим сделанные на боковых сторонах или на обороте плиты «пробы» мастеров (пробовали, очевидно, материал, новый инструмент, руку или начертания отдельных знаков). Как правило, это буквы, группы букв, слова, орнаменты, геометрические знаки или простые линии. Среди них надписи:
«В ЛЕ..З» (в лето 7...)» числа: «KS...» (26), «КЕ S(?) (25..6)», отдельные буквы: «Н», «В», «Н», буква «М» или лигатура «НИ», квадрат и три буквы: «И», «Р», «С», продольные длинные линии, ряд коротких параллельных линий, крестик, V-образный знак, четыре коротких косых линии. На обороте надгробия Ульяны Суцкой 1542 г., обнаружена пробная полоса орнамента из десяти мелких треугольников.
В процессе раскопок 1999–2002 гг. впервые было найдено несколько граффити на фрагментах чернолощеных кувшинов XVII–XVIII вв., в том числе надписи: «ИАСАФОВЪ», «ФЕДОСЕВЪ», «ПАНОВ». Можно определенно говорить о подписях собственников, так как имена написаны в притяжательной форме.
В процессе раскопок в 2002 г. были найдены фрагменты изразцов первой половины XVIII в. (румпы), на которых были нанесены крестики-граффити (их считают клеймами, то есть авторскими знаками мастеров).
Граффити на находках из Троице-Сергиева монастыря свидетельствуют о высоком уровне грамотности среди его насельников, в частности, о производственном применении ее мастерами-резчиками по камню, а надписи на сосудах показывают еще и факт существования личной собственности в средневековом монастыре.

Монастырское кладбище — одно из древнейших в Московской земле, ведет свое начало с конца XIV вв. Самое первое захоронение — гробница основателя обители преподобного Сергия Радонежского. В XV в. погребены преподобный Никон Радонежский, Симеон и Андрей Радонежские, сыновья Серпуховского князя Владимира Андреевича (Храброго) (1425 г.).

В XV—XVII вв. на монастырском кладбище были захоронены представители царских семейств: Мария Владимировна Старицкая (в иночестве Марфа), дочь Владимира Андреевича Старицкого — ливонская королевна (вдова датского принца Магнуса), цари Борис и Федор, а также Мария и Ксения Годуновы (1605, 1622), а также представители известных княжеских и боярских семейств: Оболенские (Кашины), Одоевские, Трубецкие, Голицыны, Суздальские, Шуйские, Воротынские, Глинские, Суцкие, Шемячич, Заболоцкие, Хворостинины, Кубенские, Телятевские, Ростовские, Велико-Гагины, Пронские, боярские: Плещеевы, Воронцовы, Нагие, Волынские, Путятины, Кутузовы, Злобины, Сукины, Воейковы, Головкины, Бибиковы, Новосильцев, Яновы, Сабуровы, Уваров, Нащокин, Юхновы, руководители первого ополчения 1611 г.: Прокопий Ляпунов (1611) и князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой (1625), составитель Соборного Уложения 1649 г., князь Никита Иванович Одоевский, участник Азовских походов Петра Первого; первый генералиссимус Алексей Семенович Шеин (1700), представители монашеской братии Троице-Сергиевой Лавры, архимандриты и настоятели ТСЛ, московские митрополиты и патриархи. Среди них: богослов и философ преподобный Максим Грек (1556), московские митрополиты: Феодосий Бывальцов (1475), Иосаф Скрипицын (1555), архиепископ Новгородский Серапион (1516), архиепископы Сергий (1484—1495) и Никандр, архимандриты Троице-Сергиевой Лавры: Дионисий (1610), Феодосий (1674), Евфимий (1700), Адриан Новгородец (1656), келарь и иконописец Евстафий Головкин, писатель иеромонах Арсений (Суханов).

В XIX в. в монастыре были похоронены московские митрополиты святитель Филарет (Дроздов) (1867), святитель Иннокентий (Вениаминов) (1879), русский писатель А.С. Аксаков. В XX в. — московский митрополит Николай (Ярушевич), патриархи Алексий I (Симанский) и Пимен (Извеков), наместник Троице-Сергиевой Лавры Иероним (Зиновьев).
Археологическое изучение Троице-Сергиевой Лавры и её некрополя ведётся более 60 лет. Оно было начато в 1939 г. сотрудником Загорского музея И.Г. Ереминым — учеником А.В. Арциховского, которым был заложен раскоп между Троицким собором и Духовской церковью, где было обнаружено погребение, приписанное казненному князю Борису Горбатому. В июне 1940 г. во время реставрационных работ в Духовской церкви И.В. Трофимовым были обнаружены надгробия жены кн. Василия Михайловича Глинского (20 января 1562 г.) и кн. Александра Оболенского (ноября 1607 г.). В 1953—1957 гг. исследования некрополя Троицкого монастыря вела зав. историко- художественным отделом Сергиево-Посадского музея-заповедника Т.В. Николаева. В 1977— 1978 гг. работы в Лавре вели А.А. Молчанов и В.А. Павлов, с 1985 г. — зав. археологическим отделом Сергиево-Посадского музея-заповедника В.И. Вишневский. В связи с началом работ по вертикальной планировке монастыря и его геологическому изучению, в 1999—2002 гг. Сергиево-Посадским историко-художественным музеем-заповедником были проведены исследования шурфами, которые дали ценный материал по стратиграфии монастыря и открыли десятки надгробий монастырского некрополя — у Успенского собора, у Духовской церкви, между Никоновской церковью, Трапезной и Митрополичьими покоями.

В 2001 г. при земляных работах у алтаря Никоновской церкви было обнаружено самое достоверно древнее надгробие на территории Москвы и Московской земли 1480 года дьяка Василия Беды. Надпись уставом в 7 строк резана вглубь:

Находка надгробия с датой 1480 г. (6988 г. от сотворения мира), существенно удревняющего традицию надписывать плиты и отвергающего связь появления надгробных надписей с ожиданием даты — 7000 г., когда вся православная Россия ожидала конца света, является важным научным открытием.
Как сообщает Ермолинская летопись, весть великому князю Василию Темному о смерти от яда его врага князя Дмитрия Юрьевича Шемяки в 1453 году принес подьячий Василий Беда, сразу же получивший за это дьяческое звание, «при этом прорекоша ему людие мнози, яко ненадолго будет времени его, и по мале сбылося ему». ПРСЛ Т.23, С. 155). Если принять во внимание надпись на плите, Беда прожил еще 27 лет, что не так уж мало.

Сегодня в коллекции надгробий Троице-Сергиева монастыря, включающей в себя около 300 плит (целых и фрагментов), обращают на себя внимание девять надгробий XVI—XVII вв. с особым типом надписей — о «занятом месте», которые наносились в нижней части плиты.
Практика установки надгробия на месте будущей могилы самим владельцем подтверждается сведениями, приведенными А.В. Горским из духовной князя Федора Ивановича Хворостинина 1602 г., где, между прочим сказано: «положить мое грешное тело у Живоначальныя Троицы в Сергиевом монастыре, возле отца моего князя Ивана Михайловича, во иноцех Иосифа, а на месте и цка положена, а на ней написано «место князя Федора Ивановича Хворостинина».

Заметим, что «бронирование» мест проводилось на самом почетном участке монастырского кладбища, вблизи главной святыни — Троицкого собора. На четырех плитах (князя Ростовского, Орины Плещеевой, Ирины Басмановой и Михаила) надписи в изголовье отсутствуют. Вряд ли владельца плиты не похоронили здесь вовсе. Скорее всего, владельца похоронили, но обошлись без обязательной надписи в изголовье. В коллекции монастырского некрополя есть, например, надгробие Саввы Боташева-Безбородого, на котором погребальная надпись была сделана, видимо, загодя, так как в ней была пропущена дата смерти. Впоследствии дату так и не вписали. (Николаева Т.В., 1966. С. 244—245).

Последовательность нанесения надписей (сначала нижняя, затем верхняя) подтверждает надпись на плите Якова Васильевича Волынского: внизу — место занято на Якова Васильевича Волынского, вверху, в основной надписи — покойный назван уже иноком Иасафом Васильевичем Волынским.
Особый интерес представляет плита Ксении Головкиной. Нижняя надпись сообщает о том, что «забронировано» место было на келаря монастыря Евстафия Головкина. Очевидно, что еще при жизни Евстафия (умер он в 1603 г.) «занятое место», по каким-то причинам, вместе с плитой пришлось уступить родственнице. (Вишневский В.И., 2006. С. 280—285).
В коллекции некрополя монастыря имеются также плиты XVI— XVII вв., где надписи вообще отсутствуют. На наш взгляд, можно предполагать, что это тоже «предварительные» надгробия, занимавшие места на кладбище, но владельцы купленных участков не смогли или не посчитали нужным сделать соответствующие надписи на памятниках, а при погребении по каким-то обстоятельствам, погребальные надписи так вообще и не появились. Надгробные надписи сообщают нам интересные сведения о жизни монастырской братии. Так, они сообщают сведения о занятиях (должностях) старцев — найдены надгробия: Савостьяна-квасника (1605) (инв. 900 арх.), казначея-схимника Калинника (1664), книгохранителя Феодорита (1528) (инв. 2201 арх.). Сохранившаяся надпись вязью в 3 строки гласит:

Уникальной для коллекции надгробий Троице-Сергиева монастыря является формулировка «бо бя книгохранитель» («который был книгохранителем»). Иногда надписи сообщают о происхождении монахов: Антипа Дмитровец (конец XV — начало XVI вв.) (394 арх.), инок дьякон Мисаило Коломнятин (1533), старец Ферапонт Вязметин (1646) (422 арх.) (Вишневский В.И.У 2006. С. 130-174).
С 2003 г. исследования продолжаются Подмосковной экспедицией ИА РАН (А.С. Энговатова, А.Л. Высоцкий), причем большими раскопами были исследованы некрополи Смоленской церкви, к северу от Трапезной, а также древние кладбища, перекрытые зданиями Трапезной и Успенского собора. Было проведено комплексное исследование некрополя, в том числе и погребального обряда, в результате чего были зафиксированы погребения с «каменными подушками», собрана коллекция керамических ритуальных сосудов XVI— XVII вв. (так называемых «слезниц») и пополнена коллекция средневековых белокаменных надгробий.

Так, к северо-востоку от Трапезной, было вскрыто несколько погребений иноков XVII в., причём в погребении №3 лежал монах в деревянном гробу, а голова лежала на красноглиняном рельефном печном изразце середины 60-х годов XVII в. с изображением единорога, причём на изразце была сделана специальная выемка под голову. По всей видимости, изразец заменял кирпичи, которые были найдены в двух соседних погребениях под головами покойных.
Погребальный христианский ритуал положения в изголовье каменной подушки (кирпича или камня) фиксируется в русских монастырях в Новгороде, Пскове, Старой Рязани, Москве, Гродно и Смоленске с XII—XIV вв. Единично погребения с плоскими камнями в изголовье известны в XVI — начале XVII вв. в Москве и Суздале. Этот обычай подчеркивал аскетизм и праведность погребенного. Агиографическая литература рисует каменную подушку как одно из орудий смирения плоти. В житии Нифонта, епископа Констанцы, сказывается:

***


Никольское кладбище – одно из самых старинных кладбищ Сергиева Посада. Первые захоронения появились здесь еще при осаде Троицкого монастыря польско-литовскими захватчиками в начале XVII века, которые хоронили здесь своих собратьев. Позже стали хоронить и русских людей. Кладбище продолжало действовать на протяжении трех веков, вплоть до 1952 года, когда оно было официально закрыто. С тех пор территорию, из-за неимения кладбищем четких границ, частично сокращают. Ближайшие к кладбищу жилые дома, гаражи и детский садик стоят на том месте, где недавно были могилы воинов, сражавшихся за Родину. Точное число захороненных на территории Никольского кладбища остается поныне неизвестным.