Мистическая Япония

Не завидуем вам, если вы в одиночку бродите в полночь где-то в Японии, ведь тогда у вас есть есть шанс пасть жертвой персонажа японского фольклора - Гашадокуро ((яп. がしゃどくろ, "голодающий скелет", также известного как Одокуро).
Скелет в 15 раз выше человека и состоит из костей людей, умерших от голода. Он ступает так мягко, что заметить его присутствие можно только в самый последний момент, а люди, которые становятся объектами нападений, слышат в ушах чрезвычайно громкий звон колоколов. Говорят, что скелеты способны становиться невидимыми и неуязвимыми, однако синтоистские амулеты могут это предотвратить.
Если Гашадокуро найдет вас, он схватит вас своей костлявой рукой, поднимет над землей и выпьет вашу кровь, предварительно оторвав вам голову.


Пишет oni-fukucho:
Призрачные киты бакэкудзира и связь синтоистских верований с китами.

Легенда о Великом Белом Ките тут же вызывает ассоциации с Моби Диком, однако белый кит, о котором пойдет речь, обладает таким окрасом не благодаря своей коже, а лишь потому, что представляет из себя китовый скелет. Иными словами, бакэкудзира - это огромный китовый скелет, таинственным образом появляющийся в прибрежных водах Японии.
Что же такое бакэкудзира на самом деле - чудовище? Призрак? Или божество? Ответ может показаться довольно-таки неоднозначным, как и в случаях с другими ёкаями.

Бакэкудзира - слово совершенно оsкновенное, если вспомнить, как образуются в японском языке названия многих других ёкаев.
化 (бакэ) - дает знконнотат оборотничества, 鯨 (кудзира) - означает "кит".
Вот и получается "кит-оборотень", "кит-призрак".



Одной дождливой ночью нечто огромное и белое появилась на побережье у острова Окино, что в нынешней префектуре Симанэ.
Рыбаки из близлежащей деревни следили за странным объектом и, наконец, осмелев, приблизились к нему на лодке, чтобы раcсмотреть получше. Посудив по размеру, они решили, что то был кит, но таких китов они отродясь не видели. Когда они налегли на весла и приблизились вплотную, то увидели, что над волнами стелется яркое сияние, а вода - будто бурлит от количества рыбы.
Источником сияния был огромный белый кит. Один из испуганных рыбаков бросил в него гарпун - но тот прошел сквозь тело кита, не оставив раны.
Дождь слепил глаза рыбаков, но они присмотрелись к чудовищу - и увидели, что перед ними плыл над волнами огромный скелет, лишенный кожи и мяса - однако живой.
Рыбаки перепугались до смерти, когда разглядели и рыб, которыми кишели воды - такой рыбы они никогда не видели. Птицы, метавшиеся огромными стаями по небу, тоже оказались им незнакомы.
И вот вдали рыбаки увидели остров, которого тоже раньше не замечали: и они бросились к нему, надеясь найти укрытие. Однако стоило им приблизиться - и видение растаяло, а огромный китовый скелет, окутанный белым сиянием, вслед за ним растворился в море.
Когда рыбаки вернулись к себе домой, они решили, что им мог привидеться призрак убитого кита или какое-то неведомое божество. Но как бы то ни было, бакэкудзиру они больше никогда не видели.

История бакэкудзиры
Существует одна-единственная легенда о бакэкудзире, и на этом ограничиваются все знания об этом ёкае.
Даже при том, сколько обычно бывает региональных версий подобных историй, про призрачного кита существует только одна. Вероятно, этого ёкая придумали уже в современности: в старинных сборниках его нет, у Ториямы Сэкиэна о нем тоже ничего не значится.
Единственный источник, где он упоминается - это одна из книг Мидзуки Сигэру.
И все же с призрачными китами не все так скучно и просто. В Японии издавна поклонялись божествам в обличии китов или даже китовым костям, что прекрасно вписывается в концепт бакэкудзиры.

В те далекие времена, когда большие судна, способные пересекать океаны, были еще недоступны для японцев, рыбаки редко могли заплыть на своих лодках дальше прибрежных вод Японии.
Киты, выбрасывавшиеся иногда на берег, казались для них чем-то удивительным. Конечно, они и охотились на китов: с гарпунами нападали на него, заманивая на мелководье. Но, пусть даже японцы и знали о китах, понять, зачем огромному созданию выбрасываться на берег, они не могли. Если же такое случалось - труп спешили разделать тут же, пока мясо было пригодным для пищи. Поэтому со временем кит, выбросившийся на берег стал ассоциироваться с огромной удачей и даром богов: ведь такое событие могло прокормить целую деревню. Сама туша, к слову, была самой мелкой радостью: если кит приплывал в какое-то место, его, как правило, сопровождали целые косяки рыб.


Так кит стал ассоциироваться с достатком и изобилием, и китов стали считать синтай - божествами во плоти (神体. Так зародилось верование, особо распространенное в рыболовецких деревнях - вера в Хётякусин (漂着神, дословно - "Божество, выброшенное на берег") или Ёриками Синкё (寄り神信仰 - "Верование в приходящего ками")


Кит и Эбису

Культы, о которых шла речь, были довольно примитивными. Единственным, о чем молили их последователи - так это о том, чтобы им были посланы еще киты. Как всегда, вышло так, что культ перерос в более значимое верование. Поскольку китобойные промыслы всегда считались опасными, китов стали рассматривать как благих ками, способных обратиться и дурными. Поэтому им молились, чтобы усмирить их гнев. Ужасные морские бури и плохой улов тут же записывали на счет разгневанных морских божеств.
Шло время, культ поклонения киту сросся с культами более популярных божеств, как, например, Эбису. Изначально китов даже считали посланниками бога Эбису, потом они стали считаться его инкарнациями. Поскольку японцы верили, что киты обладали силами контролировать море и рыбу, рыбаки начали носить с собой изображения бога Эбису в образе кита, чтобы тот одолжил им часть своей мощи.

Раз уж божество во плоти служило пищей простым смертным, напрашивается логичный вопрос - а что же делали с останками, непригодными для еды? Конечно же, их достойно хоронили. Кита разделывали, а все оставшееся хоронили в кургане. Такие курганы называют "кудзира-цуга" (鯨塚 - "китовый курган"). Как правило увенчивались такие курганы каким-нибудь памятным монументом, чаще всего - камнем с резьбой, каменной стелой или маленькой божницей. Нередко кудзира-цуга возводился в память о небывалом урожае, в память о котором проводили мацури или религиозные обряды, такие, как Дайхё Цуифуку (大漁追福 - "Мемориальная служба в честь великого улова"). Кроме прочего, на китовых курганах молили о безопасности в море.
На территории Японии известно около сотни мест, где есть могилы китов или памятные камни в честь китов.

О многих таких китовых курганах ходят целые легенды. Например, в городе Каракува (префектура Мияги) есть история о том, что одно судно попало в ужасный шторм, и к нему приблизилась пара огромных белых китов. Киты подплыли ближе к кораблю, подперли его с обеих сторон и так благополучно доставили к ближайшему порту. С тех пор жители Каракувы не охотятся на китов.
Есть особая легенда и у святилища Мисаки в том же самом городе. Святилище Мисаки стоит на месте древнего китового кургана, на вершине которого возвели божницу и каменный памятник.
В городе Акэхама (префектура Эхимэ) есть сразу три китовых кургана, причем один из них находится в живописном месте глубоко в горах. Святилище на месте этой китовой могилы очень древнее, стоит оно в месте, откуда открывается потрясающий вид на море. Сейчас это место находится прямо по пути национального высокогорного тракта, так что добраться до него стало очень легко.
　
Говорят, что 21 июня 1837 года огромный кит выбросился на берег близ того места. Это было как раз во время Великого Голода Тэнпо, и мясо кита спасло много людей от смерти. Деревенские жители дали киту посмертное имя, которое можно перевести примерно как "Великий Ученый Кит, Приносящий Здоровье", и похоронили его со всеми почестями. Святилище не заброшено до сих пор - местные регулярно приносят туда подношения.

К началу эпохи Эдо Япония начала заниматься морской торговлей, более того, в стране сформировалась целая китобойная отрасль. Китобои возводили официальные святилища на побережье: естественно, посвященные китам. Многие из них сохранились и по сей день. Интересно, что такие святилища, - чаще всего там основным божеством был Эбису, - устраивали и в Тайване во времена Японской Оккупации.
Особенно интересны вот такие святилища: с тории из китовых костей. Самые старинные такие тории сохранились в городе Таидзитё (префектура Вакаяма) - называют их "Вратами Эбису". Кстати, эти тории упомянул Ихара Сайкаку в своей книге "Ниппон Эитаигура" (日本永代蔵, 1688)
Так что, можно сделать вывод, что они как минимум старше 17 века.
Самые "молодые" тории из китовой кости стоят в городе Синкамигототё (Нагасаки), в святилище Кайдо-дзиндзя. Возведено святилище было в 1973 году на деньги Японской Ассоциации Китобоев.

Есть интересная легенда, в которой фигурирует кит, и родом она с Окинавы.
То, что жители главных островов Японии зовут "Дальними странами" ("Токо-но куни"), обитатели южных островов Окинавы зовут "Нираи Канаи". И об этой таинственной земле есть множество легенд.
Больше всего таких легенд связано с историей о том, как зародилось выращивание риса. Иногда рассказывают, что орел, сокол или журавль принес рисовые зернышки из Нираи Канаи в Японию. В других версиях их привозит человек, который попадал в эту далекую страну. А в самой необычной версии этой легенды рассказывается, что привез их кит.
Мизуки Сигэру в одной из своих книг пересказал эту сказку так.
Давным-давно, в Амами (нынешняя префектура Кагосима) было такое место под названием побережье Омото. Однажды на этот берег выбросился 15-метровый кит. Кит этот был одет в кимоно, а на боку у него было написано: "Из Нираи Канаи - жителям побережья Омото".
Люди полюбопытствовали и взрезали киту бок: и в брюхе у него нашли рисовые зерна.

Есть еще две истории, касающиеся бакэкудзиры, но не очень интересные.
В 1950е, мангака Мидзуки Сигэру работал над очередной историей - про бакэкудзиру, а в то время вышло так, что он ел довольно много китового мяса. У него поднялся ужасный жар, который спал, когда Мидзуки закончил свою историю. Он сам об этом рассказывал как о "проклятии бакэкудзиры".
В 1983 году в водах близ Анамидзу (префектура Исикава) был замечен целый китовый скелет, дрейфовавший по морю. В прессе тут же поднялся шум на тему "реального бакэкудзиры".


Дзигоку-Даю (地獄太夫, Jigoku-Dayu, Адская Госпожа) — куртизанка высшего ранга, героиня легенды 15 века, ставшая ученицей монаха Иккю.
Характерный наряд Дзигоку-Даю — кимоно, расписанное сценами из буддистского ада, её спутники — скелеты, призраки и демоны.
Скелеты в этом сюжете — отсылка к буддистской мифологии: царевич Сиддартха, покидая свой дворец, чтобы начать аскетическую жизнь, прошёл через комнату со спящими служанками, и ему показалось, будто он на кладбище.
Символика женского тела в буддизме в одной из трактовок — смерть и идущее за ней перерождение.
Есть и такая трактовка:
Дзигокудаю, в японской мифологии - богиня смерти, владычица загробного мира. Страх древнего человека перед могущественными силами природы воплощался в мифологических образах исполинских чудовищ.

На гравюре Таисё Ёситиси ухмыляющиеся демоны держат зеркало перед Дзигокудаю, властительницей загробного мира, которая видит свое отражение в облике скелета — это ее истинный образ.© godsbay.ru
Жизнь как произведение искусства: японские куртизанки ©А.Л. Баркова
Статья опубликована в журнал РАН "Человек", 2012, №3

Еще одно парадоксальное различие между японским и европейским отношением к куртизанкам – это тема «куртизанки и монахи». Е.Нисикава подробнейшим образом рассказывает о ритуале в императорском женском монастыре Хина-нингё (Храм кукол), где основным участником церемонии является таю – в 2009 году это была Кисараги-таю11. Куртизанке достается более значительная роль в монастырском ритуале, чем монахиням и даже самой настоятельнице, – это почти непостижимо для европейца!
Не надо думать, что подобное возможно лишь в ХХ веке. Уже упомянутая Ёсино-таю была в тесной дружбе со монахом Никкеном, видным деятелем буддийской секты Нитирен, фактически возродившим эту школу; на пожертвования куртизанки были построены центральные ворота храма Дзёсё-дзи, стоящие и по сей день. Уже упомянутая могила Ёсино-таю находится на территории этого храма.
Куртизанка, проводящая долгие беседы с монахом, – причем как в то время, когда она стала замужней дамой, так и прежде, во время ее работы в Симабаре… Как такое возможно? Нет ли здесь ханжества?
Чтобы понять это, нам надо обратиться к еще более древней истории, события которой развивались в XV веке. Возможно, время приукрасило их, превратив сначала в легенду, а затем, после создания в 1856 году пьесы театра кабуки на эту тему, – в своеобразный продукт массовой культуры. Но не вопрос достоверности фактов нас интересует: независимо от того, какой была куртизанка, о которой пойдет речь, легенда о ней отражает глубинные представления японцев о взаимосвязи юдзё и дзен-буддизма.
Эту даму звали Дзигоку-таю. Значение слова «таю» нам уже известно, а слово «дзигоку» в переводе означает «ад». Ее легко опознать по кимоно, расписанному сценами загробного судилища; либо свитой куртизанки являются скелеты, призраки, демоны преисподней. Так имя «Дзигоку» актуализировалось в изобразительном искусстве. Однако есть основания полагать, что эта (в буквальном смысле) красочная мифологизация – позднейшее переосмысление. Термин дзигоку применительно к юдзё означал женщину, работавшую индивидуально, не заключавшую контракт с владельцем «веселого дома». Возможно, именно такая женщина была прообразом куртизанки из легенды12.
Подобно Комати, обменивавшейся стихами с Фукагавой, Дзигоку-таю состояла в поэтической переписке с одним из ярчайших представителей дзен-буддизма, настоятелем храма Дайтоку-дзи – Иккю Содзоном (1394–1481). Известно, что Иккю действительно проводил много времени в «веселых кварталах» (о смысле столь эпатирующего поведения мы скажем позже); также сохранились его живописные и каллиграфические свитки, в том числе и предназначенные в подарок женщинам13, однако имя Дзигоку-таю в этом контексте не упоминается.
Легенда о ней в общих чертах такова.
Однажды Иккю, по обыкновению, пришел в «веселый дом», где работала эта госпожа, и принялся плясать с другими куртизанками. Дзигоку-таю услышала звуки сямисена и кото14, хлопки в ладоши, многоголосый смех. Она выглянула из-за ширмы, чтобы узнать, кто это так веселится. Но – о ужас! – она увидела знаменитого монаха, который отплясывал в окружении скелетов. Это так поразило куртизанку, что она стала ученицей Иккю и приблизилась к достижению Просветления.
Колоритнейшая пляска Иккю со скелетами является отсылкой к гораздо более древней легенде, относящейся к жизни Будды: когда царевич Сиддартха вознамерился покинуть дворец и стать аскетом, он прошел через комнату, где спали служанки, ­­– и ему показалось, что он на кладбище. В раннем буддизме женское тело – символ неотвратимой смерти и последующего перерождения; как видим, эта символика оставалась актуальной и спустя более чем две тысячи лет.
Однако почему легендарной ученицей Иккю становится куртизанка? Как пишет выдающийся исследователь Е.Штейнер, «женщины, жившие при гостиницах или в специальных домах любви, были погружены в непрестанную череду меняющихся связей. Опытом своей жизни они выражали непостоянство (мудзё – основное состояние мира) в сфере человеческих отношений. Ему же следовали и оставившие житейские связи монахини. Сжигавшие себя в огне мимолетных наслаждений, куртизанки оказывались, если глубже вдуматься в занимаемое ими место в социальной структуре общества, ближе к осознанию извечного закона существования – быстротекущей бренности. Они не имели привязанности к собственному дому или семье, подобно мирянам, а значит, ничто не препятствовало им жить согласно принципам мудзё и мусин15… В предельных случаях куртизанка могла отождествляться с бодхисаттвой» 16. Легко понять, почему состоянием мусин наделяется именно куртизанка: для нее свидания – повседневная работа, она парадоксальным образом оказывается чужда страсти.
Прекрасной иллюстрацией этому являются многочисленные эротические гравюры, где куртизанка, занимаясь сексом с клиентом, продолжает читать книгу, или кормить ребенка, или играть с малышом. Эта тема актуальна для японской культуры и по сей день. В нашем собрании есть современное мужское кимоно хаори, на подкладке17 которого изображен сюжет, взятый, вероятно, с гравюры18: клиент занимается с куртизанкой сексом, в то время как она кормит грудью младенца. Поражает выражение лица дамы: оно совершенно лишено эмоций, это воплощение абсолютной гармонии и спокойствия, зримая реализация принципа ва, то есть умения поддерживать внутренний покой несмотря на кипучую жизнь вокруг. При этом куртизанка принадлежит к довольно высокому рангу: в ее растрепавшейся прическе видны два из трех черепаховых гребней, свидетельствующих о статусе, футон (матрас), на котором происходит действие, обшит золотой парчой19, а на младенце надето два кимоно20 – нательный дзюбан и нарядное косоде с цветной изнанкой. Куртизанку явно занимает ребенок, а не клиент. Это кимоно в гораздо большей степени иллюстрирует легенду об Иккю и его ученице, чем собственно изображения Адской Госпожи.
Нам посчастливилось обладать раритетным свитком конца XIX века с изображением Дзигоку-таю . Атрибутом, позволяющим с уверенностью идентифицировать героиню, является учикаке (мантия), на которой изображены сцены ада; один из демонов прорисован детально.
Отдельного анализа заслуживает прическа куртизанки на картине из нашего собрания. Как уже было сказано, наряд куртизанок высокого ранга изначально был копией одежд придворных дам. То же касалось и причесок. Придворная прическа – это распущенные волосы, в эту эпоху у куртизанок они могли быть перехвачены около талии. Изображая куртизанку XV века, неизвестный21 художник следует моде того времени. Однако лобная часть прически не только не имеет никакого отношения к XV веку, она вообще не осуществима технически! – это три черепаховых гребня (которые ставятся в специальным образом приподнятые волосы, но никак не в распущенные) и лобные черепаховые шпильки, которые крепятся в особую подушечку, скрытую под прядью волос. Что это? незнание причесок таю? смешение всего и вся? Вряд ли. Скорее такую прическу следует читать как объединение двух идеограмм: знака куртизанки-таю (лобные украшения) и отсылки к прошлому (распущенные волосы).
Тема эротики и смерти в связи с Дзигоку-таю оборачивается другой стороной в легенде о том, что Иккю читал ей свой трактат «Скелеты», в котором монах-паломник видит мертвецов, ведущих себя как живые, в том числе они «занимаются любовью, ласково переплетаясь костями» 22. Круг замкнулся: куртизанки превращаются в скелетов, а скелеты предаются любви.
Завершая абрис легенды о Дзигоку-таю и личности Иккю, нельзя не коснуться такой сложной темы, как сексуальный опыт Иккю с куртизанками и, возможно, с монахинями. Е.Штейнер подробно рассматривает этот вопрос именно в ракурсе буддийской практики, поскольку на высоком уровне постижения дзен монах должен избавиться не только от привязанностей к материальным благам, но и привязанностей более тонкого порядка: «Привязанность к «чистоте» есть все-таки привязанность, тогда как истинно свободному от страстей человеку присуща гибкая естественность и способность оставаться самим собой, действуя сообразно обстоятельствам23. Разумеется, это ни в коей мере не означало распущенности. «Отпугивавший многих при жизни Иккю и ставящий по сей день в тупик тех, кому почему-либо выпадает касаться наследия мастера, «телесный дзэн» не был, разумеется, ни слабостью, ни распутством, ни победой гуманистической личности над средневековым аскетизмом. Это был религиозный опыт, преследовавший цели духовного совершенства и упрочения особого, не дуального состояния сознания» 24.
В связи с этим особое значение приобретает такая популярная тема гравюр, как бог Хотэй в окружении куртизанок. Нам уже доводилось писать об этом25.
Хотэй – это бог удачи, прообразом которого был буддийский монах, живший в Китае в IX-X веках. Непременный атрибут Хотэя – огромный мешок, часто называемый «мешок сокровищ». Популярность образа этого бога и его мешка в народной японской культуре столь сильна, что существует даже специальный идеографический орнамент на кимоно «мешок сокровищ» (им покрыта мантия учикаке куртизанки на кимоно из нашего собрания). На уровне повседневности мешок Хотэя – это удача в различных делах, а изображения Хотэя с куртизанками следует понимать как то, что веселому богу не чуждо ничто человеческое и дамы из веселых кварталов стремятся заполучить как можно больше удачи, которая затем обернется богатым и щедрыми клиентами.
Но есть и другой путь трактовки таких изображений. На философском плане Хотэй – это бодхисаттва, тот, кто ведет людей к Просветлению через освобождение от привязанностей; его мешок (содержимое которого неизвестно никому) становится символом шуньи-Пустоты, отсутствия самосущего бытия, основного понятия философии махаяны. Таким образом, сцены Хотэя с куртизанками можно читать как ряд идеограмм, где куртизанки – знак непривязанности, мешок Хотэя – Пустота, сам Хотэй – Просветление, достигаемое человеком, преодолевшим привязанности через медитацию на Пустоту.
Разумеется, глядя на различные веселые изображения Хотэя с красавицами, трудно усмотреть в них столь серьезный философский подтекст. Но именно такой этап, когда стирается разница между сакральным и профанным, высоким и низким, является одной из наивысших ступеней в дзене – «возвращением на базарную площадь». Именно об этом состоянии, о полном преодолении дуальности мироздания, говорил Иккю: «Легко войти в мир Будды. Трудно войти в мир демонов» 26.
11 Нисикава Е. Душам старых кукол.
12 Бекер Дж. Гейши: история, традиции, тайны. М., 2010. С.19.
13 Штейнер Е.С. Дзен-жизнь: Иккю и окрестности. СПб., 2006. С. 156
14 Сямисен обычно называют японской лютней, однако правомернее назвать его японской балалайкой, поскольку он трехструнный и занимал в культуре столь же низкое статусное положение. Кото – длинная напольная цитра, инструмент более высокого статуса. На гравюрах, изображающих Дзигоку-таю, часто встречается изображение скелетов-музыкантов, играющих на этих инструментах.
15 Мусин – состояние «безмыслия», «не-сознания», отсутствия волнений и вожделений.
16 Штейнер Е.С. Указ. соч. С. 98.
17 У мужской кимоно-куртки хаори расписывается только изнанка. На лицевой стороне находятся гербы, если кимоно парадное; у повседневных мужских хаори лицо лишено каких-либо элементов отделки.
18 Отсутствие подписи и печати художника позволяет предполагать, что рисунок не оригинален.
19 Футон (спальный матрас) был для куртизанки не только «рабочим местом», но предметом особой гордости и символом ее успеха. Роскошь футона была настолько значима, что в году было несколько специальных праздников «демонстрации постельных принадлежностей», где выставленные на всеобщее обозрение футоны превращались в своеобразную рекламу «веселого дома». Подробнее см. : Бекер Дж. Указ. соч. С. 97-99.
20 Для такого младенца одежда вообще не обязательна, это может быть минимальный фартучек. В данном случае два кимоно на грудном ребенке – знак богатства дамы, тяги к нарядам и, разумеется, материнской любви. Этот двуслойный шелковый наряд не имеет ничего общего с хлопковой одеждой обычных детей.
21 Подпись и печати художника находились в верхнем правом углу картины. Спустя несколько десятилетий после создания свитка, он был снят с окаймлявшего его шелка (сохранились только две полосы парчи над картиной и под ней), автограф мастера срезан, это место заклеено, и картину заново оклеили, но уже не шелком, а дешевой бумагой. Причины столь решительного скрытия авторства свитка нам, увы, вряд ли станут известны, однако можно предположить, что причиной послужили радиальные политические перемены эпохи Мейдзи, когда границы между лояльными императору и мятежниками были более чем зыбки.
22 Штейнер Е.С. Указ. соч. C. 99-100, 122.
23 Штейнер Е.С. Указ. соч. С.96.
24 Там же. С.104
25 Баркова А.Л. Веселый бог Хотей // Наука и религия. 2009, №8. С. 64.
26 Цит. по: Штейнер Е.С. Дхарма: энергия через трансмиссию.


Юрэй (Yurei) можно перевести как потусторонний дух, это призраки умерших в японской мифологии. Этноним состоит из двух иероглифов: yuu - тусклый и rei - дух. Есть еще разновидность юрэй, называется такое существо борэй (Borei) и означает "опустошенный дух". В синто души тех, кто умер собственной смертью, становятся духами предков, а души умерших насильственной смертью, становятся юрэй. При этом вне зависимости от пола умершего, юрэй являются в этот мир в женском облике. Нормальные души, в случае соблюдения всех церемоний погребения, служат защитой своим потомкам и могут встречаться с живыми в один день в году - Obon (известный праздник Бон). Юрэй появляются в случае неправильного погребения, или если человек при жизни не выполнил неких задач. Также юрэй становятся души, одержимые горем или гневом и самоубийцы или же жестоко убитые люди. Первое упоминание в литературе о мстительном привидении можно обнаружить еще на страницах "Повести о Гэндзи", написанной тысячу лет назад. Затем с обликом представителей загробного мира своих соотечественников стали знакомить авторы пьес для театра Но. В XIV-XV веках привидения и духи стали основными героями на сцене этого театра. В годы периода Эдо (1603—1868) привидения прижились и на сцене театра Кабуки. Известнейшие мастера ксилографии, например Хокусаи, посвятили этой теме свои гравюры.
Японские привидения не привязаны к конкретному месту обитания. Особый интерес юрэи испытывают к заброшенным домам, старым храмам, полуразрушенным горным лачужкам, где и поджидают запоздалого путника. В отличие от ёкаев, как правило, незадачливых, простодушных, легковерных, хотя, бывает, и зловредных, юрэи нередко являются персонажами по-настоящему страшных сказок. Иногда уже сам их облик приводит героя в ужас, ведь у привидения в женском обличье вместо лица может оказаться полупрозрачный шар с одним глазом на подбородке, а то и без глаза вовсе, или, вдруг, грациозно взмахнув рукавом, неизвестная красавица оголит свой локоть, а с него будут смотреть, не моргая, целых два или три глаза. Души этих страдальцев (воинов, брошенных жен, несчастных влюбленных), не находя покоя, бродят по земле, чаще всего вокруг мест, связанных с их гибелью, в надежде на отмщение. Их фосфоресцирующие в ночи контуры с длинными гибкими руками, но без ног, с горящими рубиновым светом глазами, как утверждают знатоки, можно довольно часто увидеть в некоторых гостиницах или в обветшавших домах, где когда-то произошло преступление, у кладбищенских ворот или затянутых ряской заброшенных прудов. А если не увидеть, так услышать их тяжелое дыхание в пустой комнате, шаги за стеной, душераздирающие стоны, перестук каблучков деревянной обуви в темном переулке.
Привидения юрэй являются неотъемлемой частью японской культуры, о них написаны целые научные трактаты, не говоря уже о многочисленных пьесах традиционных театров Но, Бунраку и Кабуки, жанре комического эстрадного рассказа ракуго, а также фильмов и аниме. Одним из распространенных видов времяпровождения в Японии эпохи Эдо было рассказывание по очереди страшных историй о привидениях. Такая игра называется Hyakumonogatari Kaidankai (Собрание ста страшных историй). В конце каждого рассказа выключали один из светильников. Так продолжалось, пока не гасло все освещение, то есть пока не создавалась благоприятная обстановка для появления настоящего привидения юрэй.
В Японии сезон привидений - лето. Считается, что о привидениях рассказывают летом, поскольку стоит ужасная жара, а от страха, как известно, холодеют. Существует и предположение о том, что такой атрибут лета как москитная сетка, колыхающаяся на ветру, может показаться призраком. В жару традиционный японский дом стоит открытым нараспашку, и свет проникает в сад, создавая причудливые светотени.
Основатель японской фольклористики Янагита Кунио мало внимания уделял вопросу о том, существуют ли привидения вообще. Он считал, что их в любом случае необходимо изучать, так как это может многое привнести в наши знания о психологии человека. Янагита Кунио вывел несколько основных отличия привидений юрэй от чудовищ-оборотней ёкай (бакэмоно, о-бакэ).
Отличия привидений юрэй от чудовищ-оборотней ёкай: ёкай появляется только в определенном месте, а юрэй может возникать где угодно • ёкай не выбирает жертву, а юрэй преследует какого-то определенного человека• ёкай появляются в сумерках или на рассвете, а юрэй глубокой ночью• ёкай относится к миру параллельному, а юрэй относятся к миру мертвых.Основной критерий, по которому можно сравнивать юрэй и ёкай - смерть. Юрэй - это существа, которые когда-то были людьми в мире живых, но после смерти не смогли окончательно уйти в мир иной (загробный) и поэтому иногда посещают наш мир, а ёкай - существа, изначально живущие бок о бок с нами в параллельном мире. Считается, что юрэй обычно выбирают в жертвы лишь какого-то одного человека, и преследуют его повсюду. А вот ёкай и бакэмоно появляются только в определжнных местах и видны всем людям.
Привидения юрэй появляются в дождливую ночь, когда пробьет третий час быка (то есть с 2 до 2:30 ночи). Они могут возникнуть под деревьями плакучей ивы у реки или заброшенного колодца. Как правило, это духи людей, которые умерли насильственной смертью и затаили на кого-то злобу. Настоящее японское привидение при встрече со своей жертвой обязательно произносит слово урамэсия, что примерно означает: «Будь ты проклят!». Если кто-то просто прикидывается призраком, чтобы напугать других, то тоже употребляет это выражение, так как оно всем известно в качестве характерного для привидения высказывания. За словом урамэсия на несчастную жертву призрака обрушивается целый поток проклятий и причитаний.
Внешний облик юрэй вероятно сложился под влиянием театра. В эпоху Эдо призраки являлись, одетыми в белое погребальное кимоно (белый цвет в очень многих культурах означает траур). Также на лице может быть Hitaikakushi - кусок ткани, которым закрывали в Японии лицо покойного. Также одной из отличительных черт призрака стали длинные волосы. Согласно буддийской традиции одна из душь живет в волосах человека. с ними было связано множество табу, а кроме того считалось, что волосы продолжают расти и после смерти. Непременный признак японского привидения - отсутствие ног. Также облик их может иметь ряд других странностей - отсутствие лица вообще, или, скажем, огромный глаз на все лицо. Юрэй почти всегда женщины, даже если при жизни они были мужчинами. Японские привидения очень эфемерны и поэтому немного скучны.

Классификация призраков юрэй:
Онрё
Онрё (Onryō; ) составляют женщины-призраки, которые подвергались насилию или пренебрегают своим возлюбленным в жизни. Эти призраки живут в физическом мире, стремится отомстить тем, кто обидел их. Они также являются наиболее распространенным типом призрака в японских фильмах ужасов.

Призрак Оива
Из онрё самый известный призрак, это, конечно, Оива. Говорят, она ходит по улицам Токио, жалкая фигура в белом, длинные волосы скрывают её лицо. Приблизившись, она внезапно открывает свои ужасные рубцы на лице, искаженном гримасой предсмертной агонии. Когда люди кричат и убегают в ужасе, она исчезает, смеясь. Звать ее Оива, ее характерные черты - костюм из белого платья, представляющее кимоно для захоронения, лицо белого или индиго цветов с длинными и растрепанными волосами. Оива узнаваема по опущенным глазам и частичному облысение. Это приведение, которое ищет мести.

Призрак ubume
У женщин, которые умирают во время родов классифицируются как ubume. Сила их материнской любви позволяет им оставаться в физическом мире, чтобы попытаться помочь детям, что им не удалось в жизни. Как правило, они возвращаются, чтобы помочь своему ребенку или оставить ему подарки. Они одеты в белые одежды, имеют длинные, свободные, растрепанные волосы. Истории про них печальны, но дух матери непосредственно взаимодействует с ребенком после смерти, служа своего рода ангелом-хранителем.

Призрак горё
Горё (Goryō; ) - призраки убитых аристократов, пресонажи эпохи Хэйан. Они являются вредоносными, мстительными духами, у них была мученическая смерть в жизни и возвращение на места в виде массовой гибели и разрушения. Обычно эти духи были у правящего класса, чем более мощный человек, тем сильнее его дух. Из всех призраков горё, несомненно, являются наиболее опасными. Они могут быть невероятно мощными, способны на все, в том числе вызывать широкие стихийные бедствия.

Призрак фунаюрэй
Фунаюрэй (Funayūrei) - призраки погибших в море. Они появляются перед моряками и просят ковш. Если им этот ковш дать, то фунаюрэй будут лить в лодку воду, пока не потопят неосторожных гостей. Так называют и сам японский корабль-призрак, который плывет тихо ночью или в густом тумане. Появляется внезапно, без предупреждения. Встреча с ним в море является фатальной. Если потерпевшим повезло и они не утонут, то их съест isohime, гигантская фантастическая русалка, которая любит ловить оставшихся в живых с тонущего корабля.
*
Абуми-гути: когда воин погибал в бою, стремена с его лошади иногда оставались на поле битвы. Там они оживали, превращаясь в странное пушистое создание, вечно ищущее своего пропавшего хозяина.
Абура-акаго: души торговцев, которые при жизни сбывали масло, украденное из светильников у придорожных святынь. Влетают в комнату сгустками огня и превращаются в младенца, который высасывает все масло из лампы, после чего улетают прочь.
Адзуки-араи: маленький старичок или старушка, моющий бобы в горных речках. Поет угрожающие песни («Намыть ли мне бобов или съесть кого-нибудь?»), но на самом деле пуглив и безобиден.
Ака-намэ: «слизывающий грязь» появляется в тех банях, где давно не было уборки. Как следует из его названия, питается антисанитарией. Его появление быстро воспитывает у людей привычку убираться за собой в помывочных комнатах. Его родич — длинноногий тэньё-намэ — облизывает грязные потолки.
Ама-но-дзако: родилась из ярости бога грома Сусаноо. Уродлива, обладает прочными зубами, перекусывающими сталь. Умеет быстро перелетать на большие расстояния.
Ама-но-дзаку: древний демон упрямства и порока. Читает мысли людей, заставляет их поступать так, что задуманные планы совершаются с точностью до наоборот. В одной из сказок съел принцессу, надел на себя ее кожу и попытался в таком виде выйти замуж, но был разоблачен и убит.
Амэ-фури-кодзо: дух дождя. Предстает в виде ребенка, накрытого старым зонтом и несущего в руках бумажный фонарь. Любит плескаться в лужах. Безобиден.
Ами-кири: летом в Японии много комаров и призраков. Один из них, выглядящий, как помесь птицы, змеи и лобстера, обожает рвать москитные сетки, а также рыбацкие снасти и сушащееся белье.
Ао-андон: в эпоху Эдо люди часто собирались в комнате, зажигали большой синий фонарь с сотней свечей и начинали рассказывать друг другу страшные истории. В финале каждой из них тушилась одна свеча. После сотой истории свет угасал полностью и появлялся ао-андон.
Ао-бодзу: циклоп-коротышка, живущий в молодой пшенице и утаскивающий туда детей.
Ао-ниобо: людоедка, живущая в руинах императорского дворца. При жизни была фрейлиной. Отличается черными зубами и бритыми бровями.
Ао-саги-би: аналог Жар-птицы: цапля с огненными глазами и белыми светящимися перьями.
Аси-магари: призрачная енотовидная собака. По ночам обвивает ноги путников хвостом. На ощупь ее шерсть — как сырой хлопок.
Аякаси: морской змей длиной около двух километров. Иногда проплывает над лодками, образуя телом арку. Это может длиться несколько дней, на протяжении которых люди в лодке заняты вычерпыванием слизи, обильно сочащейся с чудовища.
Баку: китайская химера с телом медведя, хоботом слона, глазами носорога, хвостом коровы, лапами тигра и пятнистой шкурой. Питается снами. Если вы видите дурной сон, следует воззвать к баку, и он поглотит его вместе со всеми предвещенными бедами.
Бакэ-дзори: старый сандаль, за которым плохо ухаживают. Бегает по дому и распевает глупые песенки.
Бакэ-кудзира: скелет кита, сопровождаемый странными рыбами и зловещими птицами. Неуязвим для гарпунов.
Бакэ-нэко: если кошку кормить в одном и том же месте 13 лет, она превратится в кровожадного оборотня. Бакэ-нэко может быть настолько огромным, что не пролезет в дом, а вместо этого будет шарить по нему лапами, выискивая людей, как мышей в норе. Иногда оборотень принимает облик человека.
Известна история о том, как в одном доме пропала кошка. Одновременно с этим стало меняться поведение матери семейства: она сторонилась людей и ела, закрывшись в комнате. Когда домочадцы решили подсмотреть за ней, то обнаружили жуткого гуманоидного монстра. Хозяин дома убил его, и через день та вновь превратилась в пропавшую кошку. Под татами на полу обнаружились кости матери, обглоданные дочиста.
Кошки в Японии ассоциировались со смертью. Поэтому люди с большим подозрением относились к кошкам умерших хозяев. Эти животные могли стать каса, крадущими трупы, или двухвостыми нэко-мата, играющими мертвыми телами, как куклами. Во избежание такой беды котятам нужно купировать хвосты (чтобы они не раздваивались), а кошку покойника следует надежно запереть.
Образ кошки далеко не всегда был мрачен. Фарфоровые статуэтки манэки-нэко приносят успех хозяевам магазинов. Во время грозы кошка отвела богача от дерева, в которое должна была ударить молния, после чего тот стал покровительствовать храму. Кошка одной гейши не пускала хозяйку в уборную, где спряталась змея. Наконец, кошки часто принимали облик людей и становились женами одиноких мужчин либо детьми бездетных пар.
Басан. Встречался на территории современной префектуры Ехиме.
Басан: петух-переросток. Ночью ходит по улицам и издает странный шум — нечто вроде «баса-баса». Люди выглядывают из домов, но никого не находят. Может дышать пламенем, но в целом безобиден.
Бэтобэто-сан: когда вы идете ночью по улице и слышите за собой шаги, однако позади никого нет, — скажите: «Бэтобэто-сан, пожалуйста, проходи!». Призрак уйдет и больше не будет топать у вас за спиной.
Гюки (юси-они): быкоподобная химера, живущая в водопадах и прудах. Нападает на людей, выпивая их тени. После этого жертвы начинают болеть и вскоре умирают. Шаги гюки беззвучны. Наметив жертву, он будет преследовать ее до края Земли. Избавиться от монстра можно только одним способом — повторяя парадоксальную фразу: «Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат». Иногда гюки принимает облик прекрасной женщины.
Дзёре-гумо: днем выглядит как симпатичная девушка, а ночью превращается в паукообразного монстра, расставляющего сети на людей.
Дзюбокко: деревья, растущие на полях сражений, вскоре привыкают к человеческой крови, становясь хищниками. Они ловят путников ветвями и высасывают их досуха.
Доро-та-бо: призрак крестьянина, всю жизнь обрабатывавшего свой клочок земли. После смерти хозяина ленивый сын забросил участок, и тот был вскоре продан. Дух отца регулярно поднимается из земли и требует, чтобы ему вернули поле.
Ину-гами: если привязать голодную собаку, поставить перед ней миску с едой так, чтобы она не могла до нее дотянуться, а когда животное достигнет высшей точки исступления, отрубить ему голову, то получится ину-гами — жестокий дух, которого можно натравливать на своих врагов. Ину-гами очень опасен и может наброситься на своего хозяина.
Ину-гами. В одной из легенд собаке отпилили голову тупой бамбуковой пилой.
Иппон-датара: дух кузнеца с одной ногой и одним глазом.
Исонадэ: гигантская рыба. Хвостом сбивает моряков в воду и пожирает их.
Иттан-момэн: на первый взгляд выглядит как длинный кусок белой материи, парящий в ночном небе. До второго взгляда дело может не дойти, так как этот дух любит бесшумно упасть на человека, обвиться вокруг его шеи и задушить.
Ицумадэн: когда человек умирает от голода, он превращается в огромную огнедышащую птицу с змеиным хвостом. Этот дух преследует тех, кто при жизни отказал ему в пище.
Кама-итачи: если вы попали в бурю, а после обнаружили на теле странные порезы — это работа кама-итачи, штормового горностая с длинными когтями.
Камэоса: старая бутылка саке, волшебным образом производящая алкоголь.
Ками-кири: дух с клешнями, нападающий на людей в ванных комнатах и срезающий их волосы под корень. Иногда таким образом он пытается воспрепятствовать брачному союзу человека с животным или духом.
Каракаса-обакэ, оживший старый зонтик. Безопасен
Каппа (касамбо): один из самых распространенных японских духов. Многолик, но всегда имеет на голове выемку с водой, где скрыта вся его магическая сила. Люди часто обманывают каппу, кланяясь и вынуждая его совершить ответный поклон, проливающий воду. Живет в воде, обожает огурцы. Рекомендуется не есть их перед купанием, иначе каппа может почуять лакомство и утащить вас на дно. Непослушных детей учат кланяться под тем предлогом, что это — защита от каппы.
Кидзимуна: добрые духи деревьев. Разозлить их можно только одной вещью — осьминогом.
Кирин: священный дракон. Отличается от китайского ци-линя только тем, что на лапах у него три пальца вместо пяти.
Кицунэ: лиса-оборотень, популярный персонаж романтических сказок. Часто обращается в девушку и заводит семьи с людьми. Любит воровать и жульничать. С возрастом у лис вырастают дополнительные хвосты (их количество может доходить до девяти). Магия кицунэ не действует на монахов-даосов.
Опознать кицунэ можно по ее тени — та всегда имеет очертания лисы.
Любимая еда лис — соевый творог тофу. Человек, избавившийся от одержимости лисой (проникающей в него под ногтями или через груди), будет всю жизнь испытывать к тофу отвращение.
Дождь, идущий при ярком солнце, называется в Японии «свадьба кицунэ».
Ко-дома: дух старого дерева. Любит повторять человеческие слова. Именно из-за ко-дама в лесу появляется эхо.
Конаки-дидзи: маленький ребенок, плачущий в лесу. Если кто-то подберет его, конаки-дидзи начинает стремительно набирать вес и раздавливает своего спасителя.
Кэракэра-она: уродливая пересмешница, преследующая людей и изводящая их своим хохотом.
Лидара-локти: великан невероятных размеров. Отпечатки его ног становились озерами. Нередко переставлял с места на место горы.
Намахагэ — «Дед Мороз наоборот». Каждый Новый год он ходит по домам и спрашивает, есть ли тут непослушные дети. Маленькие японцы, верящие в Намахагэ, паникуют и прячутся, а их родители убеждают демона, что их дети хорошие, после чего наливают ему сто грамм саке.
Нингё: японская русалка — гибрид обезьяны и карпа. Мясо очень вкусно. Отведав его, можно продлить свою жизнь на многие сотни лет. Если нингё заплачет, то превратится в человека.
Ноппэра-бо (нопэрапон): безликий дух, пугающий людей.
Нури-ботокэ: если плохо ухаживать за домашним буддийским алтарем, то в нем заведется призрак, похожий на чернокожего Будду с рыбьим хвостом и вывалившимися глазами. Каждый раз, когда нерадивый верующий захочет помолиться, его будет встречать это страшилище.
Они (ударение на о): разноцветные демоны — нечто вроде европейских троллей или огров. Агрессивны и злы. Сражаются железными дубинами. Отпугиваются запахом жженых сардин, однако сегодня в Японии для этого принято подбрасывать бобы (которые они почему-то ненавидят), приговаривая: «Они — уходи, счастье — приходи!»).
Райджу — зверек Рэйдена. Олицетворяет шаровую молнию. Любит прятаться у людей в пупках, поэтому суеверные японцы во время грозы спят на животах.
Рокуро-куби: обычные женщины, которые по каким-то причинам подверглись частичной призрачной трансформации. Ночью их шеи начинают расти и головы ползают по дому, совершая всякие гадости. Рокуро-куби не везет в любви — ведь мужчин очень нервируют такие ночные прогулки.
Сагари: лошадиная голова, гремящая ветвями деревьев. Встретив ее, можно было заболеть (вероятно, заиканием).
Садзаэ-они: старые улитки, превратившиеся в нечисть. Могут оборачиваться прекрасными женщинами. Известна история, когда пираты спасли утопавшую красавицу. Та с радостью отдалась каждому из них. Вскоре обнаружилось, что у мужчин пропали мошонки. Садзаэ-они предложила сделку: пираты отдают ей все свое золото, а улитка возвращает им мошонки (японцы иногда называют этот орган «золотые шарики», так что обмен был равноценный).
Сиримэ: призрак-эксгибиционист. Догоняет людей, снимает штаны и поворачивается к ним задом. Оттуда высовывается глаз, после чего зрители обычно падают в обморок.
Соё: веселые призраки-алкоголики. Безвредны.
Сунэ-косури: пушистые зверьки, кидающиеся спешащим людям под ноги и заставляющие их спотыкаться.
Та-нага: длиннорукий народ Японии, вступивший в симбиоз с аси-нага (длинноногими людьми). Первые сели на плечи вторым и стали жить вместе, как единый организм. Нынче этих гигантов уже не встретишь.
Тануки: оборотни-барсуки (либо енотовидные собаки), приносящие счастье. Количество счастья прямо пропорционально размеру барсучьей мошонки. Тануки умеют раздувать ее до невероятных размеров (спать на ней, укрываться ею от дождя), либо даже превращать эту часть тела в дом. Единственный способ проверить подлинность жилища барсука — уронить на пол горящий уголек. Правда, счастья после этого поступка вам уже не видать.
Тэнгу: крылатые люди-оборотни. Несмотря на комичный, как у Буратино, нос, чрезвычайно могущественны и опасны. Давным-давно научили людей боевым искусствам. Если из леса выходит человек, страдающий от амнезии, — значит, его похитили тэнгу.
Фута-куси-онна: вечно голодный призрак женщины с дополнительным ртом на затылке, японский вариант Тантала. Второй рот источает ругательства и пользуется волосами как щупальцами, воруя у женщины еду. По одной из легенд, это проклятье было наложено на злую мачеху, лишавшую приемных детей пищи.
Хаку-таку (бай-дзэ): мудрое и доброе существо с девятью глазами и шестью рогами. Владеет человеческой речью. Однажды бай-дзэ попал в плен к великому императору Хуан Ди и в обмен за свободу выдал ему всю подноготную о своих родичах (11520 видах волшебных существ). Император приказал записать показания, но до нашего времени этот бестиарий, к сожалению, не дошел.
Хари-онаго: людоедка с мощной копной «живых» волос, каждый из которых оканчивается острым крюком. Обитает на дорогах. Встретив путника, весело смеется. Если кто-то рассмеется в ответ, хари-онаго пускает в ход волосы.
Хито-дама: частицы души человека, покидающие его тело незадолго перед смертью в виде сгустков пламени. Улетают они недалеко и падают на землю, оставляя слизистый след.
Хитоцумэ-кодзо: призрак в облике маленького десятилетнего мальчика — лысого и одноглазого. Безобиден, но шаловлив. Любит пугать людей. Иногда может насылать болезни. Для отваживания этого духа нужно повесить около двери корзину. Увидев в ней множество отверстий, маленький циклоп примет их за глаза и убежит, пристыженный тем, что у него только один.
Хоко: дух камфорного дерева. Выглядит как собака с человеческим лицом. Древние хроники утверждают, что если срубить камфорное дерево, из его ствола выйдет хоко, которого можно изжарить и съесть. Мясо его очень вкусно. Употребление призраков в пищу — уникальная особенность японской мифологии.
Юки-она: «снежная королева» Японии — бледная дама, обитающая в снегу и замораживающая людей своим ледяным дыханием. В эротических историях юки-она замораживает людей поцелуем, либо вообще через самое интересное место.
*
+Екатерина Коути. Японские монстры и призраки+





Как всегда: если ошибки или неточность в информации, то ждем ваших поправок!