Рассказы о привидениях - одно из величайших сокровищ литературы и фольклора Туманного Альбиона, привлекающее внимание читателей и слушателей, туристов и ученых. Однако никто до сих пор не исследовал призраки с точки зрения самой культуры, их породившей. Откуда они взялись в Англии? Как менялись представления англичан о привидениях, и кто повинен в этих изменениях? Можно ли верить фольклорным преданиям или следует считать их плодом фантазии? Автор не только классифицирует призраки, но и отмечает все связанные с ними стереотипы: коварные и жестокие аристократы, несчастные влюбленные, замурованные жены и дочери, страдающие дети, развратные монахи, проклятые грешники и т.д.
Книга наполнена ироническими насмешками над сочинителями и героями легенд. Но есть в ней и очень серьезные страницы, посвященные настоящим, а не выдуманным привидениям. И, вероятно, наиболее важный для автора вопрос - как в действительности выглядит призрак?
У автора целая серия подобных книг:
- Ужасы Французской Бретани
- Страшные немецкие сказки (читать по той же ссылке).
- Привидения русских усадеб
- Вампиры Восточной Европы
- Мистическая Скандинавия
На кладбище церкви Святого Иоанна в городе Берслеме (Стаффордшир) покоится ведьма Маргарет (Молли) Ли (1685–1746). Уродливая старуха жила на окраине города, в домике у болота, вместе с черным дроздом. Птица восседала у Молли на плече, когда та приходила на рынок торговать молоком и молочными продуктами от своих коров. Местный священник по фамилии Спенсер обвинял ее в различных пакостях, например в наведении ревматизма на жителей Берс-лема. Как-то раз дрозд уселся на вывеске городской таверны, и в ней моментально скисло все пиво. Лишившийся пинты Спенсер швырнул в птицу пивную кружку, но промахнулся.
Molly Leigh's grave, (Witch of Burslem) St. John's Churchyard, Burslem, Stoke-on-Trent
Однако тревожные для ведьм дни миновали, и Молли не тронули. Она мирно скончалась в своем коттедже и была погребена на церковном кладбище. После похорон Спенсер и группа прихожан направились в коттедж Молли. При подходе к нему они услышали звуки песни, исполняемой хриплым голосом под аккомпанемент протяжного свиста дрозда. Молли сидела в кресле-качалке и напевала: «Weight and measure sold I ever, milk and water sold I never». Ужас охватил Берслем. Люди стали замечать покойную ведьму, шатающуюся по улицам города. Спенсер и три его коллеги-священника вскрыли могилу Молли, засунули туда упирающегося дрозда и перезахоронили гроб в направлении с севера на юг, под прямым углом к остальным могилам. По другой версии, шесть священников заманили блуждающий дух Молли в свиное корыто и закопали его. При этом трое, включая Спенсера, получили раны, защищаясь от свиней, оставшихся без обеда. Как бы то ни было, привидение покинуло город. Проклятый коттедж был снесен в 1894 г.
На кладбище дух ведьмы можно увидеть при соблюдении определенных условий. Надо протанцевать вокруг ее могилы, припевая «Molly Leigh, Molly Leigh, you can’t catch me» («Молли Ли, Молли Ли, не поймаешь ты меня»), или «…follow me into all the holes that I see» («…всюду следуй за мной»), или «… chase me around the apple tree» («…побегай за мной вокруг яблони»). Тогда ведьма, обожающая народную поэзию, непременно покажется. Однако желающих поиграть в эту игру обычно не находится.
Увлекающаяся оккультизмом Сибилла Лик (1915-1982), близкий друг Алистера Кроули, называла себя потомком Молли Ли. На самом деле у Молли не было ни семьи, ни детей. Но может, Сибилла не имела в виду человеческое родство?
Черепа и кости
«Скелетная» тема достигает кульминации в преданиях о беспокойных черепах и костях. Их следует отличать от уже описанных скелетов. Раньше приоритет отдавался истории самого призрака, в подтверждение которой производился поиск останков. Надо ли повторять, что большинство таких находок выдумано, как и сами истории. В этой главе будет рассказано о внезапно обнаруженных останках, для объяснения существования которых позднее сочинялись легенды.
В 1865 г. в ходе ремонтных работ на ферме Чам-беркомб (Девоншир) хозяева случайно вскрыли тайник, где стояла кровать с балдахином с покоящимся на ней скелетом. В результате архивных изысканий была высказана гипотеза, что останки принадлежат Кейт Отуэй, дочери Уильяма Отуэя, арендовавшего дом в XVIII В.
Кейт вышла замуж за ирландского капитана и жила в Дублине. Ее отец мечтал выкупить ферму, однако средств на покупку не хватало. Арендаторы издавна промышляли грабежом кораблей, разбившихся о прибрежные скалы. После очередной катастрофы море выплеснуло на берег сильно изуродованное тело женщины. Обыскав покойницу, Уильям узнал в ней Кейт. Подавив страх, он воспользовался деньгами и драгоценностями, найденными на теле дочери, а труп на всякий случай спрятал в доме. С такой впечатляющей родословной дух Кейт чувствует себя весьма вольготно в Чамберкомбе, успешно конкурируя с призраками двух девочек неизвестного происхождения.
Древние христиане не испытывали комплекса в отношении непогребенных костей, особенно черепов. Достаточно указать на оссуарии Западной и Восточной Церквей. Помимо экономии места в хранение останков вкладывался сакральный смысл. В монастырях многие из них обретали статус святых мощей, а прочие служили иллюстрацией выражения Memento mori или, как гласила надпись в Андреевском скиту на Афоне: «Помни всякий брат, что мы были, как вы, и вы будете, как мы».
Изредка тот или иной череп попадал в английский дом[90]. Вера сменилась суеверием, и возненавидевшим мысль о смерти потомкам черепа стали казаться чем-то омерзительным. Чтобы мотивировать их пребывание в доме, были пущены в ход привычные россказни о жертвах — зарезанных и замученных, обиженных и обманутых, которые таким способом выражают недовольство или мстят живущим. Черепа выносят и хоронят в могилах и склепах, но они протестуют, издавая грохот, треск и стоны, и тогда хозяева возвращают их обратно. Горькая ирония видится в неуемном стремлении людей избавиться от черепа, выкинув его в ров, озеро или реку, разбив, испепелив, измолов в пыль, поместив в негашеную известь — как будто этим они желают изгнать любое напоминание о смерти и побороть нелепый страх перед ней.
Череп из усадьбы Беттискомб (Дорсет) кричит, когда его пытаются убрать из дома. Крики длятся несколько ночей подряд, а в последние годы череп даже научился распознавать планы по захоронению, реагируя на них особо задушевными воплями. По легенде, череп принадлежит негру, служившему в доме в XVII в. Он то ли был убит, то ли сам совершил убийство. Перед тем как попасть в дом, он накричался до хрипоты на церковном кладбище, где был погребен после смерти. Чего же добивается череп? Он хочет быть похороненным на родине — в Вест-Индии, но вот беда — за три столетия не выдалось подходящей оказии, чтобы отвезти туда беднягу.
Недавно прославленный череп подвергли научной экспертизе. Профессор Гилберт Кози из Королевского хирургического колледжа определил, что он принадлежит не мужчине, а женщине двадцати или чуть более лет, умершей 3–4 тысячи лет назад, которую — внимание! — принесли в жертву ради процветания здешнего поселения. Забавно, что профессор отдал дань уважения сложившемуся стереотипу: не бывает древности без жертв и страданий! Иначе как объяснить беспокойство черепа?
Усадьбу Калгарт в городе Уиндермир (Кумбрия) облюбовали два очень назойливых черепа. В 1788 г. поселившийся в доме Ричард Уотсон (1737–1816), епископ Лландаффа (Уэльс), провел обряд экзорцизма, спрятав черепа в стене. Но через сто лет, когда дом пришел в запустение, окрестные жители вновь заметили на подоконниках одной из комнат два ухмыляющихся черепа.
Чем вызвано их злорадство? Прежде на месте усадьбы располагалась ферма Крастера и Дороти Кук. Земельный участок Куков вознамерился захватить богатый сосед Майлз Филипсон. Он и его жена пригласили честных тружеников на рождественский ужин, а затем обвинили их в краже дорогой серебряной вазы. Исполнявший обязанности судьи Филипсон приговорил супругов к смерти. Куков повесили, но перед казнью Дороти пообещала навестить судью вместе с мужем.
Филипсон возвел на месте фермы красивый дом, куда не преминули явиться два черепа. Они не только нарушали сон и покой домочадцев, но и наносили материальный ущерб. Сначала разбилась пресловутая ваза, за ней — весь кухонный сервиз, потом черепа принялись ломать мебель, весело скача по комнатам. Когда затрещали стены и перекрытия, Филипсон понял, что разорения не избежать. Он и его потомки тщетно старались извести черепа, пока последний представитель рода не умер в полной нищете в начале XVIII в.
Майлз Филипсон (1557—?) действительно бывал в этих местах в XVI в. Однако усадьба Калгарт находилась в собственности его семьи еще в начале XV в.
Сам Майлз проживал не в ней, а в своей главной резиденции — поместье Туоттерден в городе Кендалле. Вероятно, он сдавал Калгарт в аренду Кукам и не сошелся с ними в цене — отсюда и взялась легенда.
Знаменитейший из черепов был когда-то найден в поместье Бартон Агнес (Йоркшир). Он давно потерялся, но посвященная ему легенда жива до сих пор. Усадебный дом построил в 1601–1610 гг. сэр Генри Гриффит (1557–1620). В 1620 г. его дочь Энн подверглась нападению двух грабителей, зверски избивших ее палками. Она сумела доползти до порога дома и через несколько часов умерла от ран. История очень простая — даже смерть Энн Дикси из Б ос ворта, угодившей в капкан, выглядит замысловатее. Тем не менее умирающая Энн Гриффит просит близких… отделить ее голову от туловища и оставить в доме, грозя в случае отказа кошмарами и потрясениями. Кому она собиралась мстить? Двум бродягам, скрывшимся в неизвестном направлении?
Конечно, родные сочли ее просьбу предсмертным бредом и погребли Энн на кладбище, не расчленяя тела. В течение трех ночей после похорон кто-то плакал и стучался в двери дома. Взволнованные родичи выкопали гроб, в котором лежало еще не разложившееся туловище и абсолютно голый череп. Теперь не возникло трудностей с его размещением в доме, ведь череп — это не голова с гниющей кожей.
Легкомысленные потомки Гриффитов пренебрегли наказом покойницы и выбросили коробку с хранящимся в ней черепом в мусорную корзину. Но животные оказались мудрее людей — лошади упорно сторонились телеги с мусором. К тому же в доме зашатались перекрытия, как в свое время в Калгарте, и попадали картины со стен. Порывшись в мусоре, хозяева извлекли оттуда злосчастную коробку. Но они не пожелали оставлять в ней череп — он мог нечаянно напугать гостей — и, следуя старому доброму обычаю, замуровали его в стену прямо за висящим там портретом Энн. Отныне девушка могла появляться в более приличном виде — череп, проходя через портрет, трансформировался в Бежевую даму.
В 1915 г. проживающая в усадьбе Сесиль Бойнтон (1877–1917), жена Томаса Уикема, написала лорду Галифаксу следующее письмо:
«Мы пили чай в зале, когда я, внезапно подняв взгляд, увидела маленькую худенькую женщину, одетую в бежевое; она пришла со стороны сада, торопливо поднялась по ступеням и скрылась через переднюю дверь, которая, как я полагала, была открыта. Я приняла ее за жену приходского священника и сказала своему мужу, который никого не видел:
— Это миссис Коутс. Пойди и пригласи ее.
Он сразу же пошел вслед за ней, но вскоре вернулся, сообщив, что никого не увидел, а передняя дверь заперта.
Тогда мне вспомнилась старая история о Бежевой даме, которая появлялась в имении. Живительно то, что, когда ее видели последний раз много лет назад, она тоже спешила по лестнице в дом, но с восточного входа. Мой отец видел ее и пошел вслед за ней внутрь, но она исчезла. Вероятно, это прародительница Гриффитов, жившая в начале XVII в., чей череп все еще находится в имении, только никто не знает, где именно он замурован. Ее сестра и наследница вышла замуж за сэра Мэтью Бойнтона, и таким образом Бартон Агнес перешел во владение этой семьи».
Непонятно, почему миссис Уикем именует не оставившую детей Энн прародительницей Гриффитов. Но не это важно — по всей вероятности, Энн вообще не жила на свете. В 1620 г. умер сам Генри Гриффит, а Бартон Агнес унаследовала его дочь Фрэнсис (1605–1634), вышедшая замуж за сэра Мэтью Бойнтона (1591–1647), баронета. К сожалению, сведения о ее братьях и сестрах довольно разноречивы. По одной из версий, у Фрэнсис был лишь старший брат Генри, не имевший детей и умерший в 1654 г., по другой — была младшая сестра Кэтрин (это ее портрет висит в доме) и братья Уолтер и Ральф.
Владельцы самых ценных черепов в соответствии с принципом, сформулированным Червонным Королем, попытались связать их с головами исторических деятелей, отделенными от туловища в результате казни или посмертного расчленения.
Поместье Уордли около Манчестера в наши дни служит резиденцией католического епископа Сэлфорда. В нише на парадной лестнице усадебного дома хранится череп, на чей счет сочинено целых две легенды.
Герой первой из них, Роджер Даунс (?—1638) из Чешира, приобрел усадьбу в 1601 г. Он отличался беспутным поведением и во время кутежа в Лондоне спьяну проткнул шпагой встретившегося на улице матроса. Даунса арестовали по обвинению в убийстве, но подкупленный им судья вынес оправдательный вердикт. В другой раз Даунс забрел на Лондонский мост, где замахнулся шпагой на караульного. Солдат легко отбил удар, а затем снес гуляке голову саблей. Невольный убийца горько сокрушался о своем поступке, пока друзья не посоветовали ему послать отрубленную голову в Уордли, что он и сделал, заслужив благодарность родных покойного и проклятия его потомков. Последние швыряли череп в огонь и в воду, но тот нагло возвращался в дом, неся с собой беды и напасти.
Легенда буквально пропитана пуританской моралью. В ней нашлось место и грешному кавалеру, и продажному судье, и добропорядочным служакам из народа — матросу и солдату. Думаю, читатель уже догадался, кем на самом деле был Роджер Даунс. Совершенно верно — католиком. Почтенный юрист и верный семьянин, он женился на истовой папистке Энн Калверт. Они сами, а также их сын Фрэнсис (1606–1648), рискуя жизнью, организовывали мессы в усадебной часовне. Долгое время в Уордли скрывался Амвросий Барлоу (1585–1641), священник-бенедиктинец, принявший мученический венец.
Ему посвящена вторая легенда о черепе, по-видимому, сочиненная католиками. 26 апреля 1641 г. отец Амвросий возглавлял пасхальное богослужение в соседнем поместье Морлис, во время которого был арестован и заключен в тюрьму замка Ланкастер. 10 сентября того же года его казнили четвертованием, сварив расчлененное тело в масле и выставив голову на всеобщее обозрение. Фрэнсис Даунс тайком снял ее с кола и увез в Уордли, не испросив согласия ближайших родственников покойного.
С этого места рассказ приобретает общенародные черты, сливаясь с пуританской версией. В середине XVIII в. новый владелец поместья Мэтью Мортон обнаружил череп в ящике, выпавшем из поврежденной стены дома. «Ага, — смекнул Мэтью, — никак опять замучили бедную зверушку, проклятые идолопоклонники!» — и выбросил череп в ров с водой. Той же ночью разразился страшный ураган, и Мортон понял, что череп принадлежал человеку, а не животному. Он срочно осушил ров и вернул череп в дом, где теперь тот почитается на правах мощей святого Амвросия.
Свой череп имелся некогда в знакомой нам усадьбе Чингл. Ее дом использовался для тайных богослужений и убежища католиков, как и многие старинные усадьбы Ланкашира и Манчестера. Предположительно в 1620 г. в Чингле родился будущий мученик Джон Уолл. В 1641 г. он принял сан священника Римской Церкви и регулярно служил в доме католические мессы. После казни четвертованием 22 августа 1679 г. части тела мученика дозволили похоронить его друзьям и близким. Вероятно, голова казненного была закопана на территории бывшего францисканского монастыря в Вустере, недалеко от которого состоялась казнь. Но ряд паранормальных событий в Чингле заставляет усомниться в этом.
В потайной комнате дома раздается постукивание, а по коридору движется темная фигура монаха. В 1985 г. некий экскурсант услышал звук сыплющихся кирпичей, явно исходивший из тайника. Он заглянул туда и увидел четкие очертания руки в монашеской рясе, крошащей и роняющей кирпичи. Его бдительность помогла пресечь дальнейшие разрушения — испугавшись человека, призрак исчез вместе со своей шаловливой рукой. Полагаю, он не скоро угомонился бы, попадись ему не кирпичи, а бутылки, которые швыряли в хозяина веселые монахи в «Аббатстве кошмаров» Томаса Пикока. Другие посетители Чингла наблюдали фигуру священника, проплывающую мимо окон второго этажа, расположенных на высоте трех с лишним метров от земли. Как правило, эти явления связывают с Джоном Уоллом и его останками, спрятанными в доме.
Наиболее захватывающие приключения выпали на долю черепов Томаса Мора и Оливера Кромвеля. После казни сэра Томаса 6 июля 1535 г. его тело погребли в часовне Святого Петра в Тауэре, а голову выставили на Лондонском мосту. Дочь казненного Маргарет Ропер (1505–1544) смогла подкупить стражу и снять голову отца, прежде чем ее выкинут в Темзу. Дальнейшая судьба черепа неясна. Скорей всего, Маргарет захоронила его в церкви Святого Дунстана в Кентербери, семейной усыпальнице Роперов. По другой версии — в Старой церкви в Челси, где покоится жена Томаса Мора и где он сам приготовил для себя надгробие.
Но есть мнение, что Маргарет спрятала голову в доме усадьбы Бейнардс (Суррей), удостоившейся затем посещения призрака сэра Томаса. Легенду о призраке породил череп, хранящийся в усадьбе, а также родственные связи ее хозяев с Морами. Проживавший здесь сэр Эдвард Брей (1519–1581) взял в жены Элизабет (1523–1560), дочь Маргарет. Однако свадьба Элизабет состоялась после безвременной кончины ее матери — около 1547 г., когда умерла первая жена Брея — Мэри Элрингтон.
Недавно возникла «бельгийская» версия путешествия головы Томаса Мора. В английском женском монастыре города Брюгге обнаружились шейные позвонки мученика, вмонтированные в раму копии портрета XVI в. Портрет доставила в обитель настоятельница Мэри Мор (1732–1807), последняя представительница рода, погребенная в Брюгге[91]. В призрачных визитах, подтверждающих подлинность мощей, монастырь, естественно, не нуждается.
Оливер Кромвель скончался 3 сентября 1658 г. и был погребен в Вестминстерском аббатстве. 30 января 1661 г., в годовщину казни Карла I, прах лорда-протектора извлекли из могилы, осуществив процедуру «повешения цареубийцы» на виселице для уголовников в Тайберне. Снятый с виселицы труп обезглавили, туловище зарыли в яме, а насаженную на пику голову выставили у Вестминстерского дворца.
Голова находилась на всеобщем обозрении в течение тридцати лет. Все эти годы она выдерживала порывы лондонского ветра, но однажды во время бури слетела с пики и упала под ноги идущему мимо солдату из охраны дворца. Спьяну он поднял ее, чтобы подарить на именины дочери, но утром, протрезвев, не на шутку перепугался и засунул голову в каминную трубу. Дочь долго ворчала на отца — мало того что она лишилась подарка, еще и в комнате стало неприятно попахивать.
Солдат угрюмо отмалчивался, но ведь рано или поздно камин надо было растопить — и отец признался дочери во всем. Та компенсировала отсутствие подарка, выгодно продав голову коллекционеру из Франции.
По иронии судьбы череп сурового диктатора доставался преимущественно алкоголикам и спекулянтам. После смерти француза его очаровательная коллекция была распродана с аукциона. Череп приобрел дальний родственник Кромвеля — актер Сэмюэл Рассел. Окончательно спившись, он уступил его незнакомому ювелиру, а тот перепродал реликвию братьям Хьюз. Одно время Хьюзы подумывали устроить в Лондоне музей головы Оливера Кромвеля. Но эпоха Просвещения миновала, настала пора привидений — и вот братьев настигло «проклятие». Они скоропостижно скончались, а череп попал к антиквару Джошуа Уилкинсону, в чьей семье хранился до 1957 г., когда внук антиквара передал его Кембриджскому университету. Удивительна не судьба черепа, а то, что после всех скитаний его признали подлинным, поместив в стальной контейнер и захоронив в университетской часовне.
История черепа показалась оскорбительной поклонникам Английской республики, решившим, что из могилы в Вестминстере было вынуто тело не Кромвеля, а его двойника. Останки лорда-протектора несколько раз перезахоранивали в 1658–1660 гг., чтобы уберечь от осквернения роялистами. Они могут покоиться в Лондоне, Кембриджшире, Нортгемптоншире и даже в Йоркшире. Согласно другой легенде, дочерям диктатора Мэри (1637–1713) и Фрэнсис (1638–1721) подобно дочери Томаса Мора удалось подкупить охранников Тайберна и захоронить туловище и голову отца в семейной усыпальнице в церкви Святого Николая в Чизвике (лондонский район Хаунслоу). В 1882 г. там обнаружился дополнительный гроб, и хотя сам Кромвель в Чизвик не явился, призраки его дочерей, чьи могилы тоже не имеют опознавательных знаков, посещают церковное кладбище.
Напоследок расскажу историю так называемого «гроба из Ренишоу» из книги лорда Галифакса. Она выглядит достоверной, поскольку не обросла легендами и шокирующими подробностями. Гости семьи Ситвелл, хозяев поместья Ренишоу (Дербишир), ночевавшие в одной из комнат дома, просыпались оттого, что некое существо касалось их ледяными губами. Сэр Джордж Ситвелл (1860–1943), баронет, известный интеллектуал и садовод, организовал переоборудование холла и расширение парадной лестницы с тайным желанием выведать, не скрывается ли что-нибудь под полом той комнаты. Темницу с кучей скелетов не нашли, но между лагами под полом лежал гроб: «По его виду и отсутствию шурупов (гроб был сколочен гвоздями) можно было сделать вывод, что он относится к XVII в. Гроб был пришит к полу деревянными скобами, из-за нехватки места крышкой ему служили половицы. Внутри гроба скелета не оказалось. Но некоторые следы указывали, что некогда там лежало тело».