Необычные статуи (не кладбища)

Великий голод в Ирландии (ирл. An Gorta Mór, англ. Great Famine, известен также как Ирландский картофельный голод) произошёл в Ирландии в 1845—1849 годы. Голод спровоцирован эпифитотией фитофтороза — массовым заражением картофельных посевов на острове патогенным грибом Phytophthora infestans.
С начала XVIII века не прекращался приток ирландских эмигрантов в Великобританию и Америку. После голодной зимы 1845 года число эмигрантов увеличилось в десятки раз.
Тысячи людей, и без того ослабленных голодом, во время путешествия заболевали. Многие умирали. В 1847 году корабли, направлявшиеся к берегам Канады, стали называть «плавучими гробами». Из 100 тысяч их пассажиров, примерно 16 тысяч умерли в пути или вскоре после прибытия к месту назначения. Хотя переселенцы писали своим оставшимся в Ирландии родным и друзьям о всех тяготах пути и жизни в развивающейся Америке, поток эмигрантов не уменьшался.
В июле 1997 года в деревне Морриск президентом Ирландии Мэри Робинсон был открыт монумент жертвам Голода.
Мемориал изображает тот самый "плавучий гроб" в окружении скелетов.




"Перевозчик (паромщик) Харон из парка Путь Виктории (Уиклоу, Ирландия) - одна из самых интересных скульптур. Персонаж Харон в древнегреческой мифологии перевозчик умерших через реки подземного царства до врат Аида. Для уплаты за провоз покойнику клали в рот монету. Не уплативший за проезд будет вечно скитаться между мирами. Некоторые говорят, что перевозчик никогда не достигнет берега, другие - что он поднимается из темных глубин на свою дорогу, чтобы переправить больше душ.
В парке находятся много интересных скульптур из Индии, например, голодающий Будда"

С сайта парка:
The ferryman’s craft lies dead in the water. Unable to move, he can no longer reach the ‘other’ shore and touch it. Unable to touch he cannot become real, identified and fully energized (hence joyful). Unmoving, he sinks and dies.
The ferryman’s craft is his capacity to create difference.
The sculpture of the Ferryman’s End is a metaphor for the individual who is losing touch with the real world, personal or general. Because the sense of realness and the release of energy (read: enlightenment) resulting from the fusion of ‘this’ with ‘that’, therefore between differences, happens as after-affect of contact (i.e. of touch), loss of connectivity results in increased feelings of un-realness and loss of energy (experienced as depression), which in turn results in the fading of identity (and self-meaning) and increased unhappiness (the latter telling the individual that he or she is failing/dying.

+Отчет о посещении парка Путь Виктории+


«Чёрный призрак» - это название скульптуры, установленной на месте, где когда-то стоял клайпедский замок. Она появилась здесь не ради развлечения, а как дань памяти давно минувших столетий. Согласно легенде, 19 февраля 1595 года стражник Ханс фон дер Хейд, охранявший замок Мемель, увидел мужчину, одетого в длинную чёрную мантию. Подойдя к охраннику, незнакомец поинтересовался количеством провианта в замке, а услышав, что с едой у жителей Мемеля всё в порядке, рассердился и исчез со словами: "Но зерна и дров вам всё же не хватит". Вместе с ним испарился и мост через канал, по которому пришло привидение... Словам стражника не поверили, но вскоре в стране и вправду наступило нелёгкое время. Этого никто не ожидал и поэтому странная история, навсегда врезавшаяся в сердца людей, стала передаваться из поколения в поколение. Второе появление призрака состоялось в июне 2010 года уже в присутствии многочисленных жителей и гостей города. Бронзовую скульптуру весом в 300 кг установили у разводного моста, стоящего на пути к руинам старинного замка. Она олицетворяет одинокого призрака, который, освещая себе путь фонарём, выбирается из тёмной реки, чтобы взглянуть на нынешнее состояние города… В какой-то момент он замирает и молчаливо смотрит на новый мир, что так не похож на его воспоминания. ©


Есть у Ганса Христиана Андерсена такая сказка - "История одной матери". Именно по её мотивам датский скульптор Нильс Хансен Якобсен (Niels Hansen Jacobsen) и создал эту скульптуру под названием "Смерть и Мать" ("Døden og moderen"). Впервые эта работа была представлена в 1892 году на выставке (Société Nationale des Beaux-Arts) в Париже. Её бронзовая копия (одна из двух) установлена в Копенгагене, внутри ограды церкви Св. Духа (ныне - S. Petri Kirke). Оригинал в 1899 году был подарен автором Национальной галерее искусств (Statens Museum for Kunst) в Копенгагене.

Мать пела у колыбели своего ребенка; как она горевала, как боялась, что он умрет! Личико его совсем побледнело, глазки были закрыты, дышал он так слабо, а по временам тяжело-тяжело переводил дух, точно вздыхал…
И сердце матери сжималось еще больнее при взгляде на маленького страдальца.
Вдруг в дверь постучали, и вошел бедный старик, закутанный во что-то вроде лошадиной попоны, — попона ведь греет, а ему того и надо было: стояла холодная зима, на дворе все было покрыто снегом и льдом, а ветер так и резал лицо.
Видя, что старик дрожит от холода, а дитя задремало на минуту, мать отошла от колыбели, чтобы налить для гостя в кружку пива и поставить его погреться в печку. Старик же в это время подсел к колыбели и стал покачивать ребенка. Мать опустилась на стул рядом, взглянула на больного ребенка, прислушалась к его тяжелому дыханию и взяла его за ручку.
— Ведь я не лишусь его, не правда ли? — сказала она. — Господь не отнимет его у меня!
Старик — это была сама Смерть — как-то странно кивнул головою; кивок этот мог означать и "да" и "нет". Мать опустила голову, и слезы потекли по ее щекам… Скоро голова ее отяжелела, — бедная не смыкала глаз вот уже три дня и три ночи… Она забылась сном, но всего лишь на минуту; тут она опять встрепенулась и задрожала от холода.
— Что это!? — воскликнула она, озираясь вокруг: старик исчез, а с ним и дитя; старик унес его.
В углу глухо шипели старые часы; тяжелая, свин-цовая гиря дошла до полу… Бум! И часы остановились.
Бедная мать выбежала из дома и стала громко звать своего ребенка. .
На снегу сидела женщина в длинном черном одеянии, она сказала матери:
— Смерть посетила твой дом, и я видела, как она скрылась с твоим малюткой. Она носится быстрее вет-ра и никогда не возвращает, что раз взяла!
— Скажи мне только, какою дорогой она пошла! — сказала мать. — Только укажи мне путь, и я найду ее!
— Я знаю, куда она пошла, но не скажу, пока ты не споешь мне всех песенок, которые певала своему малютке! — сказала женщина в черном. — Я очень люблю их. Я уже слышала их не раз, — я ведь Ночь и видела, как ты плакала, напевая их!..
— Я спою тебе их все, все! — отвечала мать. — Но не задерживай меня теперь, мне надо догнать Смерть, найти моего ребенка!
Ночь молчала, и мать, ломая руки и заливаясь слезами, запела. Много было спето песен — еще больше пролито слез. И вот Ночь промолвила:
— Ступай направо, прямо в темный сосновый бор; туда направилась Смерть с твоим ребенком!
Дойдя до перекрестка в глубине бора, мать остановилась. Куда идти теперь? У самого перекрестка стоял голый терновый куст, без листьев, без цветов; была ведь холодная зима, и он почти весь обледенел.
— Не проходила ли тут Смерть с моим ребенком?
— Проходила! — сказал терновый куст. — Но я не скажу, куда она пошла, пока ты не отогреешь меня на своей груди, у своего сердца. Я мерзну и скоро весь обледенею.
И она крепко прижала его к своей груди. Острые шипы глубоко вонзились ей в тело, и на груди ее выступили крупные капли крови… Зато терновый куст зазеленел и весь покрылся цветами, несмотря на холод зимней ночи, — так тепло у сердца скорбящей матери! И терновый куст указал ей дорогу.
Она привела мать к большому озеру; нигде не было видно ни корабля, ни лодки. Озеро было слегка затянуто льдом; лед этот не выдержал бы ее и в то же время он не позволял ей пуститься через озеро вброд; да и глубоко было! А ей все-таки надо было переправиться через него, если она хотела найти своего ребенка. И вот мать приникла к озеру, чтобы выпить его все до дна; это невозможно для человека, но несчастная мать верила в чудо.
— Нет, из этого толку не будет! — сказало озеро. — Давай-ка лучше сговоримся! Я собираю жемчужины, а таких ясных и чистых, как твои глаза, я еще и не видывало. Если ты согласна выплакать их в меня, я перенесу тебя на тот берег, к большой теплице, где Смерть растит свои цветы и деревья: каждое растение — человеческая жизнь!
— О, чего я не отдам, чтобы только найти моего ребенка! — сказала плачущая мать, залилась слезами еще сильнее, и вот глаза ее упали на дно озера и превратились в две драгоценные жемчужины. Озеро же подхватило мать, и она одним взмахом, как на качелях, перенеслась на другой берег, где стоял огромный диковинный дом. И не разобрать было — гора ли это, обросшая кустарником и вся изрытая пещерами, или здание; бедная мать, впрочем, и вовсе не видела его, — она ведь выплакала свои глаза.
— Где же мне найти Смерть, похитившую моего ребенка? — проговорила она.
— Она еще не возвращалась! — отвечала старая садовница, присматривавшая за теплицей Смерти. — Но как ты нашла сюда дорогу, кто помог тебе?
— Господь Бог! — отвечала мать. — Он сжалился надо мною, сжалься же и ты! Скажи, где мне искать моего ребенка?
— Да я ведь не знаю его! — сказала женщина. — А ты слепая! Сегодня в ночь завяло много цветов и деревьев, и Смерть скоро придет пересаживать их. Ты ведь знаешь, что у каждого человека есть свое дерево жизни или свой цветок, смотря по тому, каков он сам. С виду они совсем обыкновенные растения, но в каждом бьется сердце. Детское сердечко тоже бьется; обойди же все растения — может быть, ты и узнаешь сердце своего ребенка. А теперь, что ж ты мне дашь, если я скажу тебе, как поступать дальше?
— Мне нечего дать тебе! — отвечала несчастная мать. — Но я готова пойти для тебя на край света!
— Ну, там мне нечего искать! — сказала женщина. — А ты вот отдай-ка мне свои длинные черные волосы. Ты сама знаешь, как они хороши, а я люблю хорошие волосы. Я дам тебе в обмен свои седые; это все же лучше, чем ничего!
— Только-то? — сказала мать. — Да я с радостью отдам тебе свои волосы!
И она отдала старухе свои прекрасные, черные волосы, получив в обмен седые.
Потом она вошла в огромную теплицу Смерти, где росли вперемежку цветы и деревья; здесь цвели под стеклянными колпаками нежные гиацинты, там росли большие, пышные пионы, тут — водяные растения, одни свежие и здоровые, другие — полузачахшие, обвитые водяными змеями, стиснутые клешнями черных раков. Были здесь и великолепные пальмы, и дубы, и платаны; росли и петрушка и душистый тмин. У каждого дерева, у каждого цветка было свое имя; каждый цветок, каждое деревцо было человеческою жизнью, а сами-то люди были разбросаны по всему свету: кто жил в Китае, кто в Гренландии, кто где. Попадались тут и большие деревья, росшие в маленьких горшках; им было страшно тесно, и горшки чуть-чуть не лопались; зато было много и маленьких, жалких цветочков, росших в черноземе и обложенных мхом, за ними, как видно, заботливо ухаживали, лелеяли их. Несчастная мать наклонялась ко всякому, даже самому маленькому, цветочку, прислушиваясь к биению его сердечка, и среди миллионов узнала сердце своего ребенка!
— Вот он! — сказала она, протягивая руку к маленькому голубому крокусу, который печально свесил головку.
— Не трогай цветка! — сказала старуха. — Но стань возле него и, когда Смерть придет — я жду ее с минуты на минуту, — не давай ей высадить его, пригрози вырвать какие-нибудь другие цветы. Этого она испугается — она ведь отвечает за них перед Богом; ни один цветок не должен быть вырван без его воли.
Вдруг пахнуло леденящим холодом, и слепая мать догадалась, что явилась Смерть.
— Как ты нашла сюда дорогу? — спросила Смерть. — Как ты могла опередить меня?
— Я мать! — отвечала та.
И Смерть протянула было свою длинную руку к маленькому нежному цветочку, но мать быстро прикрыла его руками, стараясь не помять при этом ни единого лепестка. Тогда Смерть дохнула на ее руки; дыхание Смерти было холоднее северного ветра, и руки матери бессильно опустились.
— Не тебе тягаться со мною! — промолвила Смерть.
— Но Бог сильнее тебя! — сказала мать.
— Я ведь только исполняю его волю! — отвечала Смерть. — Я его садовник, беру его цветы и деревья и пересаживаю их в великий райский сад, в неведомую страну, но как они там растут, что делается в том саду — об этом я не смею сказать тебе!
— Отдай мне моего ребенка! — взмолилась мать, заливаясь слезами, а потом вдруг захватила руками два великолепных цветка и закричала:
— Я повырву все твои цветы, я в отчаянии!
— Не трогай их! — сказала Смерть. — Ты говоришь, что ты несчастна, а сама хочешь сделать несчастною другую мать!..
— Другую мать! — повторила бедная женщина и сейчас же выпустила из рук цветы.
— Вот тебе твои глаза! — сказала Смерть. — Я выловила их из озера — они так ярко блестели там; но я и не знала, что это твои. Возьми их — они стали яснее прежнего — и взгляни вот сюда, в этот глубокий колодец! Я назову имена тех цветков, что ты хотела вырвать, и ты увидишь все их будущее, всю их земную жизнь. Посмотри же, что ты хотела уничтожить!
И мать взглянула в колодец: отрадно было видеть, каким благодеянием была для мира жизнь одного, сколько счастья и радости дарил он окружающим! Взглянула она и на жизнь другого — и увидела горе, нужду, отчаяние и бедствия!
— Обе доли — Божья воля! — сказала Смерть.
— Который же из двух — цветок несчастья и который — счастья? — спросила мать.
— Этого я не скажу! — отвечала Смерть. — Но знай, что в судьбе одного из них ты видела судьбу своего собственного ребенка, все его будущее!
У матери вырвался крик ужаса.
— Какая же судьба ожидала моего ребенка? Скажи мне! Спаси невинного! Спаси мое дитя от всех этих бедствий! Лучше возьми его! Унеси его в царство божье! Забудь мои слезы, мои мольбы, все, что я говорила и делала!
— Я не пойму тебя! — сказала Смерть. — Хочешь ты, чтобы я отдала тебе твое дитя или чтобы унесла его в неведомую страну?
Мать заломила руки, упала на колени и взмолилась творцу:
— Не внемли мне, когда я прощу о чем-либо, несогласном с твоею всеблагою волей! Не внемли мне! Не внемли мне!
И она поникла головою…
А Смерть понесла ее ребенка в неведомую страну.


Скульптор, художница Анна Хроми ( Anna Chromy) родилась 18 июля 1940 года в Чешском Крумлове. Выросла Анна в Австрии. Сейчас живет во Франции, а рабочий ательер находится в Италии. Является ученицей Сальватора Дали. Первое, что поражает при виде скульптуры перед театром Сословий, - это отсутствие лица, и на зрителя воздействует мистическая пустота под капюшоном рясы. Отсутствием головы автор изобразила дух из оперы В.А.Моцарта «Дон Жуан» как сгорбившуюся рясу-плащ без тела. Такие скульптуры «пустая ряса», «плащ совести», «pieta», « il commendatore» в творчестве автора является самыми известными. Эти работы кроме Праги можно увидеть возле кафедрального соборе Зальцбурга и в Афинах. Скульптура, установленная в 2000 году, вызывает повышенный интерес туристов и прохожих, которые стараются здесь сфотографироваться и изучить - что в себе скрывает и почему так притягивает эта мистическая пустота, прикрытая одеждой. Со временем, чтобы как-то ответить на эти вопросы, на постаменте появилась табличка с именем скульптора и названием этого мистического памятника. Подпись на табличке гласит « С Уважением к В. А. Моцарту и его опере Дон Жуан, премьера которой состоялась в этом театре 29.10.1787 г.» . ©


Это часть большого парка Фрогнер, расположенного на западе Осло. Тридцать гектаров земли «заселены» бронзовыми и каменными обитателями – 227 мемориальными скульптурами. Вигеланд работал над этим проектом 35 лет – с 1907 по 1942. Он не дожил до официального открытия парка всего год.
смотреть больше



Памятник Нельсону (англ. Nelson Monument) — статуя адмирала Горацио Нельсона в Ливерпуле, Англия. Проект Мэттью Котса Уэтта и скульптора Ричарда Уэстмакотта. Памятник расположен к северу от городской ратуши; открыт в октябре 1813 года.
Это первый крупный памятник в городе. Его возведение было профинансировано в основном Уильямом Роскоу, который пожертвовал крупную сумму денег в фонд по созданию мемориала. Роско выступал за отмену рабства, из-за чего по разному трактуются что символизирует элементы монумента, изображающие военнопленных (некоторые видят в них страдания рабов). С 27 мая по 4 сентября 2005 года памятник проходил реставрацию к 200-летию со дня победы адмирала Нельсона в Трафальгарском сражении, которое позволило ливерпульским купцам возобновить международную торговлю.
Композиция памятника выполнена из бронзы и камня, изображает 4-х моряков взятых в плен и прикованых цепями к цилиндрическому постаменту с бронзовыми табличками, изображающими сцены сражений, в которых победил Нельсон. Это победы при Сент-Винсенте (14 февраля 1797), при Абукире (1 августа 1798), при Копенгагене (2 апреля 1801) и смерть Нельсона при Трафальгаре. Чуть выше нанесены знаменитые слова адмирала («England expects that every man will do his duty» — с анг. -«Англия ждёт, что каждый выполнит свой долг»). На самом постаменте изображены ангелы, флаги и пушки.
А нас интересует, конечно, же скелет на этом мемориале.


На территории Пражского града, в районе Златой улочки, когда-то можно было увидеть необычную бронзовую скульптуру, которая имеела очень философское название — «Притча о черепе». Она представляла собой человека находящегося в коленно-локтевой позе или же говоря народным языком «раком», на спине которого расположился огромный череп.
Кстати говоря, данная скульптура интересна сзади — там вы можете наблюдать отполированные мужские достоинства, наверное, к удаче.
500 килограммовая скульптурная композиция «Притча о черепе» изготовлена в 1993 году известным пражским скульптором Ярославом Рона, который знаменит на весь мир благодаря своей уникальной работе «Памятник Францу Кафке«.
По заявлению самого Ярослава данная работа посвящена Кафке, точнее его произведениям. Она точно олицетворяет характер и черты персонажей его рукописей. Пражане же считают, что данная скульптура должна называться никак иначе, как «Смерть насилует жизнь». И вправду, зачем безликому бронзовому мужчине такие хорошо отрисованные яички?
Скульптуру «Притча о черепе» перенесли в Микуловский замок (Замок Дитрихштайн). От Праги до Микулова расстояние составляет 247 километров. Есть ли смысл туда ехать ради одной скульптуры? На этот вопрос отвечать вам.


Неподалеку от итальянского города Бомарцо располагается Парк монстров. Уже из самого названия понятно, что это место не только странное и печальное, но попросту страшное. По сути это не только сад, но еще и скульптурный парк, переполненный ужасными каменными изваяниями. Тут есть дракон, глотающий не в силах сопротивляться и трепещущую от ужаса дичь, слоны, таскающие на себе убитого солдата. Со знаменитым греческим монстром - ехидной, лучше встретиться в виду скульптуры. Эта полузмея-полуженщина вечно будет ждать своих жертв в окружении преданных ей двух львов. По всему парку на посетителей смотрят искаженные гримасами лица, открывшие рот то ли в крике, то ли в попытке проглотить зазевавшегося туриста. А придумал и финансировал этот парк дворянин Пьер Франческо Орсини, или Вичино. Он был солдатам, на себе познав все тягости войны. В 1550-х у этого офицера в Италии погиб лучший друг. А после возвращения из плена он успел увидеть смерть любимой жены. Считается, что именно поэтому дворянин предпочел уединиться в фамильное поместье, где и построил парк монстров. Страшные скульптуры сохранились и поныне. Непонятно только, кого именно они изображают, и почему Вичино вообще оставил их тут. При входе же в парк каждый посетитель читает надпись, что это место надо тщательно осмотреть и понять, зачем тут собраны все произведения искусства - ради него самого или же ради обмана? Создатель был раздираем своей печалью, которая и нарисовала в его саду все эти необычные и страшные образы.
Из Википедии:
Священный лес или Сад чудовищ (итал. Sacro Bosco, итал. Parco dei Mostri) — садово-парковый ансамбль в долине у подножия замка семьи Орсини в городке Бомарцо, разновидность маньеристского парка с сюрпризом, выдающийся памятник итальянского Ренессанса. Парк украшают около 30 мифологических скульптур и фантастических сооружений. История его создания восстановлена с известной условностью.
Исследователями принято, что парк был сооружен при кондотьере Пьере Франческо Орсини, иначе — Вичино Орсини (1528—1570 или 1574, 1588) и его строительство началось в 1548, а завершилось в 1580. Парк был спроектирован архитектором Пирро Лигорио (ок. 1510—1583), известном также по ансамблю виллы д’Эсте в Тиволи.
Возведенный в парке Храм посвящен памяти Джулии Фарнезе, жены Вичино Орсини (умерла в 1560), его проектировал Джакопо Бароцци да Виньола.
Первое упоминание о парке содержится в письме поэта Аннибале Каро (1564). Тогда парк назывался Священным лесом, название Сада чудовищ он получил в XX в., когда после нескольких столетий забвения был отреставрирован приобретшим его семейством Беттини при поддержке Института истории и архитектуры Рима и Французской академии в Риме, а затем заново открыт для публики (1954).
Среди скульптур парка — Пегас, две сирены, Протей, слон Ганнибала, дракон, гигантская черепаха, гигант (Геракл или Роланд), пес Цербер, две Цереры, Афродита, врата Преисподней и др., среди сооружений — падающий дом, миниатюрный Сад природы, Храм Вечности.
Сюжеты скульптурных изображений, как предполагается, восходят к Сну Полифила, поэме Бернардо Тассо Флоридант, Неистовому Роланду Ариосто. Их аллегорическая символика не раз и по-разному толковалась исследователями.


«Дети — жертвы пороков взрослых» — скульптурная композиция М. М. Шемякина, расположенная на Болотной площади Москвы. Композиция задумана автором как аллегория борьбы со злом и пороками:
В центре композиции изображены мальчик и девочка дошкольного возраста, двигающиеся на ощупь с завязанными глазами. Под ногами у них — упавшая книжка со сказками, а вокруг полукругом обступают фигуры, символы пороков взрослых, — Наркомания, Проституция, Воровство, Алкоголизм, Невежество, Лженаучность (Безответственная наука), Равнодушие (возвышается над остальными фигурами и располагается в центре, занимая центральное место среди остальных пороков в композиции), Пропаганда насилия, Садизм, Позорный Столб для тех, кто без памяти, Эксплуатация детского труда, Нищета и Война.

Памятник на берегу Невы в Санкт-Петербурге, в котором переосмыслены мотивы знаменитых сфинксов на Университетской набережной. Расположен напротив печально известной тюрьмы «Кресты» на Набережной Робеспьера. Автор проекта — Михаил Шемякин.
Памятник в виде двух бронзовых сфинксов на гранитных постаментах открыт 28 апреля 1995 года. К жилым домам на набережной эти необычные сфинксы обращены профилем как юные женские лица, к Неве и тюрьме «Кресты» на противоположном берегу — изъеденные, обнажившиеся черепа. Между сфинксами на парапете набережной — стилизованное окно тюремной камеры с решёткой.
По периметрам гранитных постаментов — медные таблички, на которых выгравированы строки из произведений В. Шаламова, Н. Гумилёва, О. Мандельштама, А. Ахматовой, Н. Заболоцкого, Д. Андреева, Д. Лихачёва, И. Бродского, Ю. Галанскова, А. Солженицына, В. Высоцкого, В. Буковского.